От позиции ведущих московских писателей, тогда еще очень популярных, зависело многое. Чтобы окончательно определиться, мы собрались в кабинете Анатолия Приставкина, в ту пору работавшего в администрации президента председателем комиссии по помилованию. Кабинет был бывший сусловский, огромный, солидный и бездарный. Собралось человек, наверное, двадцать пять. Спор был долгий и тяжелый, с упором на ту же чеченскую войну. Литераторы, которых нельзя было не уважать, говорили «Кто угодно, только не Ельцин». Я был среди тех, кто отстаивал иную точку зрения. Претендентов после первого тура осталось всего двое. В этой ситуации «кто угодно» лукавый, лживый и трусоватый Зюганов, за спиной у которого корыстная и озлобленная коммунистическая номенклатура, в начале девяностых развалившая СССР. Позволить им развалить Россию?
Аргумент сработал: решили поддерживать Ельцина. Для координации этой работы выбрали меня.
Что реально мы могли сделать?
Могли очень многое. Лучшие писатели России стали выступать в центральной и региональной печати со статьями в защиту будущего страны. До сих пор помню замечательные работы Бориса Васильева, как всегда, глубокие и убедительные. Любимых писателей охотно печатали газеты по всей России. Программа была благотворительной: дружественный провайдер рассылал статьи по всем регионам, в которых была компьютерная связь, а газеты печатали, что хотели. Статьи Васильева шли первым номером, очень редко их публиковало меньше сотни изданий.
Любопытно, что у нас не было никакой конторы ни помещения, ни штата, ни даже юридического адреса: все творилось буквально на коленке. С тех пор мне кажется, что настоящая работа должна делаться именно так.
На выборах победил Ельцин. Конечно, не благодаря нам, но и не без нашей помощи.
Выборы прошли. Но программа осталась: региональные газеты забросали меня звонками и письмами с просьбами продолжать начатое. Мы и продолжали: каждую неделю в регионы уходило когда три, когда даже пять статей. Программа называлась «Золотое перо». Она работала двенадцать лет! И редкая неделя проходила без полемических размышлений Бориса Васильева. Представляете, каково это: быть интересным каждую неделю в течении двенадцати лет!
Замечательный поэт Владимир Корнилов написал однажды о жене Достоевского: «Больше российской словесности так никогда не везло». Володя ошибся он не был знаком с Зорей Васильевой
Среди писательских семей эта была долгожительницей Боря и Зоря прожили вместе больше шестидесяти лет. И как прожили! И через что прошли!
Васильев не раз вспоминал, как они познакомились в артиллерийской академии, как Зоре, круглой отличнице, поручили на комсомольском собрании готовить к сессии отстающего сокурсника, как они ехали в ЗАГС на подножке трамвая. И как, гуляя, забрели нечаянно на минное поле, и Зоря настояла, чтобы на обратном пути она шла впереди ведь она маленькая и легкая, на нее мина не среагирует. У них в жизни были всякие времена, и безденежье, увы, не обошло. Чтобы Боря мог спокойно писать, Зоря продолжала работать, редактором на телевидении. Работа была ей привычна, а вот дорога Они ведь жили не в Москве, а в Солнечногорске. Сперва автобус до станции, потом электричка до Москвы, потом метро, потом снова автобус А вечером все то же в обратном порядке. Как она это выдержала? Выдержала
Мы с моей тогдашней женой ездили к Васильевым несколько раз в месяц, обычно по выходным. Слава Богу, не как гости, с ритуальным тортиком или букетиком. Звонили Зоре, и она говорила, чего в доме нет. Например, картошки, или подсолнечного масла, или черного хлеба, или, иногда, водки. С военных времен оба они, Боря и Зоря, пили именно водку. Понемножку, по чуть-чуть. Потом Боре врачи запретили эту малую радость. Но рядом с его тарелкой все же стояла крохотная серебряная стопочка, на полглотка. Под строгим присмотром жены Боря ее выпивал. А потом говорил мне:
Пошли, погуляем.
И мы шли гулять. Но недалеко, до дровяного сарая. Там, среди поленьев, у Бори была заначка бутылка и пластмассовый стаканчик, с помощью которых он добирал до нормы. Потом наши прогулки до сарая прекратились Боря чувствовал себя заметно хуже, а потом и вовсе плохо. Причину я знал: лет десять назад Зоря мне сказала:
У нас рак.
Рак был у Бори. Но Зоря не оговорилась: за долгие годы, прожитые вместе, все у них стало общим в том числе, и Борин рак. Более того, первым номером против проклятой болезни боролась именно Зоря: она покупала нужные таблетки, следила за их приемом, вместе с мужем ходила по врачам, дружила с ними, время от времени укладывала Борю в больницу и в результате выиграла у онкологии минимум пятнадцать лет. А то и больше.