И пока что мы не можем открыть более того, чем открыли уже. И вполне достаточно для того, чтобы приступить к изложению Снов раби Хаима Виталя. Сны его часть пробуждения Свыше. Что посылали ему во снах? Куда вели его сновидения? Какие открытия совершал он благодаря снам, не только своим собственным, но и снам других людей о нем? Об этом мы расскажем сейчас.
Глава 1
Для начала спросим откуда взялось название книги «Сны и видения»? Раби Хаим Виталь так свою книгу не называл, название уже в 18 веке дал ХИДА (р. Хаим Иосеф Давид Азулай), преобразовав прежнее «Похвалы раби Хаиму Виталю», обычное для фольклорных книг типа «Жития». Автор же вообще никак ее не называл, он просто вел дневник, очень строгий к себе и в то же время возвышенный и возвышающий, дневник в стиле «потока сознания», в коем много о себе, еще больше о своей цели в жизни, чуточку о провалах, кратко, но болезненно о врагах и противниках, а в основном кипящее-свежий срез с души, взятая «на пробу» текучка жизни, только жизнь его была больше духовная, нежели физическая, и поэтому мы не находим упоминания о холоде и голоде, неудобстве или безденежье, счетах и просрочках, о планах карьерного роста или о разочаровании в курсе динара или талера.
Зато мы находим дивные видения, райские сады, небесные светила и кометы и знамения, языки пламени, ангелов и демонов, змей, всадников, холодное оружие, животных и птиц из иного мира, души прошлого и настоящего в их воплощениях и их конфликты и просьбы к нему
Мы находим глубокую, нестерпимую тоску раби Хаима Виталя по учителю Аризалю
Мы находим в его дневнике женщин: есть женщины как свидетельницы знамений, связанных с ним, с его судьбой есть женщины, с которыми он связал свою судьбу, которые мучают его или подчиняются ему есть женщины мистические матери и даже праматери есть женщины-символы и женщины-сталкеры, проводники в иные миры.
Мы находим пение, голоса, запахи, упоминания о еде (как правило, в контексте законов кашрута) пение самого раби Хаима Виталя, ибо он пел, и пел красивым и сильным и чистым голосом, как упомянуто в его сне о внесении Сефер Торы, и пел самозабвенно, за что его даже упрекнул учитель во сне. Мы находим алхимию (аль означает «над», то есть эта наука над обычной химией, она стремится познать и достичь Абсолюта, а не только сплава металлов), и алхимия увлекла раби Хаима в его совсем молодые годы, и он знал весь пласт ученой информации и навыков обращения с тиглем и сплавами, и тоже искал, как искали древние алхимики, и даже Тору оставил на два года
И здесь важный вывод: стало быть, он не такой, как все древние, 500 и более лет до нас жившие мудрецы, которые представляются нам незыблемыми в своей системе убеждений, всегда преданные Учению, на сто процентов всегда и во всем религиозные он же шел своим путем
Он искал и жаждал, стремился и познавал.
Он близок к нам, людям 21 века, и своими рефлексиями, и своей жгучей неуверенностью, недоумением неужели я действительно избран? Избранный для огромной роли, восходящий душой своей к раби Акиве возможно ли?
Но и раби Акива был таков: изучал астрономию, корабельное дело, аграрные тонкости, ремесла и торговлю, во всем находил связь с учением Торы и обогащал свою теорию жизненной практикой, оживлял ее примерами, которые в изобилии предоставляла ему сама жизнь. И, возможно, это сделало его великим учителем в Израиле, его способность видеть в физическом мире связь с живой Торой, а не оставаться схоластом.
Раби Акива, как и раби Хаим Виталь, считается искрой души Каина (а между раби Хаимом и Туваль-Каином прослеживается прямая связь, сам раби Хаим утверждал, что руки его вечно в порезах от металла и что он занят темой металла, холодного оружия, в силу своей ранее прожитой жизни в качестве Тувал-Каина, отца всяческой ковки и чеканки). Ари же, напротив, восходит к Моше, который был из корня Авеля. Таким образом, два брата-антагониста, Каин и Авель, соединяются в прорыве к Геуле Красивая мысль! Разовьем ее при случае.
Глава 2
«Книга Видений» была куплена в виде рукописи у известного коллекционера подобных вещей Нисима Шамама, весьма уважаемого члена общины выходцев из Туниса. Две копии (одна из Мосада рава Кука и другая из Института Йад бен Цви) были сличены с оригиналом, и существенных разночтений не нашлось.