Институт это тебе не школа. В школе все свои, почти что родные, в крайнем случае сильно знакомые. И все знали, что Василю задирать не след: ответ ждать себя не заставит.
А в институте чужие все и, как сказал один из преподавателей, «лучшие из лучших». К тому же такой цветник образовался, что в глазах рябило от пестроты.
Представляете, как на этом фоне Василиса смотрелась: в джинсах с разрывами на коленках, в курточке из чёрной кожи, и с волосами чуть длиннее, чем у пацана подростка? Да ещё и в бейсболке.
Разнопёстрые с длинными, ухоженными волосами, в нарядах от кутюр, кто на «Вольво», кто на «Мерсе», кого папа доставляет к порогу института, кого личный водитель, кого папик, а Василиса на своём байке. Байк правда, сильно крутой не каждому по карману, но с нежной девушкой это как-то не вяжется.
Вот и посыпались на голову девушки смешки и подковырки, и спокойной, уверенной жизни, как ни бывало. Времена настали обоюдо-острые.
Студенческая жизнь чем-то семейную напоминает: притираться нужно друг к дружке, приспосабливаться, чем-то поступаться. И причём, как можно скорее, иначе «кирпичики» не сложить воедино в стройную систему, или хотя бы в стену, а всё строение начнёт шататься, угрожая завалить эти самые кирпичики. А как выстраивать эту стену, когда каждый считает себя индивидуумом, и притираться, а тем более приспосабливаться, не собирается? Потому на первом курсе, зачастую, как на линии фронты: если ни открытая война, то подковёрные «баталии».
Услышав имя Василиса, к девушке, время от времени, обращались то удивлённые, то насмешливые взгляды, за которыми обычно следовали либо скептическая улыбка, либо усмешка, либо язвительное замечание:
Василиса Микулишна? В наше просвещённое время такая древность?
И губки поджимались весьма недвусмысленно, порой полупрезрительно.
Василя отвечала язвительным и любопытствующим:
Плохо знаете наше былинное творчество. Василиса Микулишна была гром-баба: и рост и вес не меньше, чем у хорошего мужика. При моих 174 см роста и 65 кг. веса на Микулишну я явно не тяну. Мне и Ивановны вполне достаточно.
Одна дама, хорошая знакомая матери, нимало ни смущаясь, выдала на замечание девушки:
Вы, Василиса, больше мальчика напоминаете. И дело тут не в росте, и не в весе дело в поведении, в ощущениях, в одежде. Мне почему-то кажется, что вы даже платьица носить не умеете А уж туфельки на каблуках для вас вообще орудие пытки. Или я ошибаюсь?
Ох, как сильно Василя была огорчена высказыванием этой дамы. Если бы перед ней стоял парень наверняка получил звонкую оплеуху, но на женщину девушка руку поднять не посмела. Однако с лица сменилась.
Как ни странно, Елена Михайловна даму поддержала, хотя и попыталась несколько смягчить высказывания оной.
Во всём виноват её отец Иван Васильевич, сказала Леночка. Он с детства воспитывал Василису, как мальчика Никак не мог смириться, что опростоволосился перед предками, и вместо мальчика выдал девочку Вот потому чуть ли не с пелёнок Василису с собой и на рыбалку, и на лошади вскачь, и на машине-мотоцикле погонять, и в тир пострелять. Как говорится, «и в мир, и в пир, и в добрые люди»
А что же вы, Леночка, не приобщили дочь к женским «привилегиям»? не сдавалась дама.
Как не приобщала?! почти возмутилась Леночка. Конечно, приобщала Постирать-погладить, сготовить-испечь, побелить-покрасить Василиса может, как и положено девушке Но, вот шить-вязать, или крестиком на пяльцах не заставишь. Зато шашки-шахматы, кроссворды, на худой конец нарды не просто чемпион двора, или школы от области награды полны полки.
Да, трудно придётся девушке в жизни, посочувствовала дама.
И добавила с жалостью:
Замуж ваша Василиса не выйдет Нет, не выйдет.
Василиса фыркнула в ответ, села на свой байк и укатила, обдав привередливую даму пылью и выхлопными газами. Та закашляла в ответ и замахала холёными ручками. После этого водить дружбу с Еленой Михайловной перестала, посчитав её семейство странным и для общения неприемлемым.
И Елена невольно задумалась:
Права дама. Ох, права! У Василисы даже лучшие «подружки» это Ванюшка Оборин, Мишенька Бровкин и Серёжка Витюшкин. Причём, что называется с горшкового возраста. Мелькала в этом содружестве одна девочка: Дашенька Волгина, да и та в прошлую осень уехала учиться в Москву.