ЛЕОНИД. Преувеличиваешь мои достоинства.
РИТА. Угости девочку коньяком. Надеюсь, никого не ждешь? Сегодня могу остаться до утра, если не выгонишь.
ЛЕОНИД. (Какое-то время молчит, колеблется, как быть). Разве перед тобой устоишь! (Оставляет компьютер, бросается к Рите, они горячо обнимаются целуются). Как я выгоню мою блудницу! Перед твоей раскрепощенностью, все благие мысли улетучиваются и коньяк подождет. Пока сердце еще бьется, воспользуемся отсрочкой, а там будь что будет!
РИТА. Да, да! Меня трясет, бросает в дрожь. Возьми меня! Трясусь от желания. Скорее! Не могу больше терпеть! (Сдергивает с него одежду, одновременно раздевается сама). В тебе какая-то непонятная сила. Одно твое присутствие возбуждает меня.
ЛЕОНИД. Не торопись. Не так быстро.
РИТА. Наконец!.. Ну! Что остановился!
З а т е м н е н и е
Кафе. На столике букетик цветов, стакан с соком. Играет тихая музыка. За столиком в одиночестве курит Вера, звонит её мобильник. Достает из сумочки телефон, отвечает.
ВЕРА. Я слушаю, Женя Главное, чтобы зрители были активны И не сажай в первый ряд примелькавшиеся рожи Знаю я, что тобой движет!.. Оба профессора будут?.. Ровно в два начнем, не волнуйся, занимайся своими обязанностями. Всё! (Выключает мобильник, нетерпеливо смотрит на двери. Входит Леонид с букетом и направляется к ней. Она встает навстречу, принимает цветы, он целует ей руку, хочет поцеловать в щечку, она не дается.
ВЕРА. Прическу испортишь. Через три часа запись.
ЛЕОНИД. Извини Веруня, заставил ждать. Пробки на каждом перекрестке.
ВЕРА. Не рассчитала, приехала рано. Никогда так рано не назначала свиданий.
ЛЕОНИД. Предлагал встретиться во второй половине дня. (Восхищенно рассматривает её, любуется.) Великолепно выглядишь! Лучше, чем в телевизоре. Хоть сейчас на обложку журнала. Кстати, хочешь, поговорю в издательстве «Семь дней», дашь интервью для «Каравана»? Украсишь обложку.
ВЕРА. Ну и льстец! Какого прощения ждешь от меня, говори.
ЛЕОНИД. Могла решить по телефону, настояла встретиться. Повторю: хочу остаться в доброй памяти. Извини за всё и прости. Не держи зла в душе. Врачи не обнадеживают. Интернет обещает еще только сорок девять дней жизни мне.
ВЕРА. А потом?
ЛЕОНИД. Потом портрет в черной рамке, соболезнование детям и друзьям.
ВЕРА. Мне тоже часто попадаются в компьютере предложения предсказать будущее. Не читаю. А ты веришь шарлатанам? Считала тебя умнее.
ЛЕОНИД. Без них знаю, что осталось мало. Сердце совсем ни к черту.
ВЕРА (внимательно смотрит на него, помолчав). Не держу я зла. Перекипело, зарубцевалось. В памяти осталось приятно проведенное время. Творческий подъем. Во времена нашего романа протолкнула свой первый полнометражный киносценарий. Родились новые задумки. Теперь стихи начала писать старая баба.
ЛЕОНИД. (Перебивает). Видел по телевизору интервью с тобой перед премьерой фильма. Какая же ты баба! Светская львица. Секс символ тридцатипятилетней дамы
ВЕРА. Фильм досмотрел до конца?
ЛЕОНИД. Если честно, в редакции не дали посмотреть, постоянно отвлекали. На работе специально ящик включил посмотреть. Вечером следовало показывать. Что увидел понравилось. Дай запись, спокойно просмотрю и выскажу мнение. Сюжет помню, в свое время ты рассказывала. Над чем сейчас работаешь?
ВЕРА. Продюсирую две программы, круглые сутки кручусь как белка в колесе. Но время прочитать твои последние книги нашла. «Варенькиного жениха» читала по дороге на студию, а «Надю и Надежду» взяла с собой в Испанию. В Эль Корсо на пляже за два дня проглотила. Нормальное чтиво для метро и пляжа. Сумел уловить интерес читателя к теме. Кстати, в метро часто вижу, как женщины и девчонки читают твои книги. Популярны не меньше женских ироничных детективов, которыми заставлены прилавки.
ЛЕОНИД. Ты еще пользуешься метро? Сравнением с женскими романами, развенчивающими детективный жанр, мне гордиться или унизительная оценка?
ВЕРА. Ни то, ни другое. Книги твои печатают в нескольких издательствах, значит востребованы. Ну, а что в историю литературы не войдут, и сам прекрасно знаешь.
ЛЕОНИД. Спасибо за трезвую оценку. Боялся, не понравятся.
ВЕРА. Даже позавидовала. Какие никакие книги, в библиотеках сохранятся, как свидетели эпохи Путина. Мои программы через день теряют актуальность. Телевизионная журналистика искусство одного дня.