Павел ойкнул непроизвольно.
Не боись, пронесет, веселей, или, верней, бодрей сказал опять Маслов. Все пронесет и проскочим. Мне, может, уже несколько раз смерть грозила быть убитым. Два раза-то точно, не вру.. А я вот еще жив.
Ты на фронте был? спросил Павел с интересом.
Аж за фронтом, приятель. На той стороне Днепра.
Как так? не понял Павел.
Да вначале. В июле сорок первого. Я гнал по проселкам и полям свою полуторку. На всю катушку. Спешил, чтобы успеть до немцев вывезти оставшихся в селе наших солдат. Из-за карусели фронтовой не спал двое суток. У меня голова свинцом налита. Глаза слипались. Руль в руках, поверь, не держался. Я почти ничего уже не соображал. Знал одно только бы домчаться туда, куда нужно, чтобы спасти людей. Ну, домчался сюда, в знакомое село, где стояла наша санитарная часть (день, или полтора назад), сходу закатил свою полутарку под скрытый знакомый навес, чтобы, знаешь, схоронить ее от «мессеров» и мгновенно же ухнул куда-то в темь. Потом и понял, что заснул так невероятно, вмиг. Сидя за рулем.
Что ж, бывает, понимаю, сказал Павел. От такого напряжения, недосыпания.
И было-то мне не по себе, продолжал Маслов. Давила большая тяжесть. И вроде бы, чуял я, немцы втихую крались ко мне, окружали меня, вот-вот могли схватить От этого-то знать, я как-то вздрогнул весь. А ноги затекли так, что еле-еле разогнулись. Зато освежело в голове, что-то прояснилось в ней.
Ну, повел я туда-сюда глазами, обошел сарай; что за наваждение никого из своих ненахожу! Пусто все и в хате окна, двери настежь. Да никаких жителей не вижу. Лишь какие-то вещички поразбросаны вблизи. Что, уже успели все выехать? Их вывезли? Значит, я с кандачка прорвался сюда один? И стояла такая подозрительная тишина.
Как вдруг услыхал (дошло до меня волной): кто-то чудно болтает где-то недалече; побормочет-побормочет ничего нельзя понять. Похоже на театр. Но нет, мне не чудилось такое! Высунулся я из-за угла амбара сдуру, знаешь, друг, хотел еще крикнуть на голоса: «Ну что вы ребята, дурачитесь? Мне не до шуток с вами нынче!» И весь обомлел: да это же фрицы ходили так, неподалеку, приглядывались к поживе
Выходит, что я, простофиля, добровольно выперся на них! О-ох! С одной-то винтовкой В голове пронеслось: «есть у меня лишь один вариант погибать, так с музыкой!»
На время дорогу перед санитарной автомашиной перекрыла маршировавшая колонна нашей отступавшей дивизии, и пока пережидали ее, Маслов, опять приговорив:
Не боись, прорвемся, дорассказывал дальше свой случай.
Ну еще какое-то время ушло у меня на то, что я бензинчику долил и залил водички в радиатор. Кстати, оказался вблизи пруд. А то была бы мне крышка. Наверняка. Осторожно сполз машиной к низу, повел ее задами; потом так газанул по проселочной лишь брызги да комья земли полетели в стороны. Погнал ее на всю железку. Плохо, что она, полуторка, была дюже разболтанной на живую нитку. Громыхала, проклятущая, что несмазанная колесница. Немцы поздно спохватились, а кое-где пришлось их давануть, чтобы пропустили. Но где-то в середине моего поспешного бегства за мной приклеилась танкетка и плевалась снарядами вслед. Здорово лупили они, подлецы! Снаряды рвались со всех сторон и обкладывали меня, как зайца; взрывы слепили мне глаза и ошметки земляные сыпались на машину. Казалось, еще разочек трахнет снаряд и кончится эта гонка. И я вот так петлял знаешь, вовек не забуду столь сумасшедшей езды. Езды не по правилам. Только и думал о том, чтобы выдержала все моя ветхая посудина, в такой-то час не подвела меня И сыночка двухлетнего помнил
Вынесла она меня к самому Днепру, к своим. Нельзя сказать, что уж шикарно (все-таки я удирал), но вполне благополучно. С пустяшными, незамеченными в пылу гонки, ранениями в плечо и руку.
И здесь случилось уже новое испытании. Ну да ладно. Поехали!
А где твоя жена?
В городке под Костромой.
Ну, немец туда не доберется, наверное.
Да конечно же! Выдержим!
VI
Яна на этот раз жила с детьми в хорошем доме у добрых хозяев, готовившихся к предстоящей свадьбы дочери с местным парнем женихом. И ее увидела, оценила. В эти недели полторы-две, что находились здесь, она успела несколько освоиться и даже торговать помимо редких занятий с учениками хлебом для школьных учителей, да удачно выторговывала у местных продавцовменял растительное масло в обмен же на носильные тряпки, привезенные из Ленинграда. Количество их в мешках заметно убавлялось.