И это, конечно, не дело, что его люди сбегают от проблем в сон, где еще неизвестно, что с ними происходит, о чем они думают и что могут преступно замышлять. Не зря сказано, что мы дети бога, а наша жизнь сон бога. Сон Бога
Пришлось даже создать лабораторию, в которой изучают сны. В ней он собрал лучших ученых. Но все ученые его дурят только делают вид, что к чему-то там приблизились, что вот уже совсем чуть-чуть А сами дальше гипноза не пошли.
Даже друг его детства Гурджиев знал о сне больше и не уставал повторять, что человек живет во сне и во сне умирает. И считал, что главная цель жизни пробудиться ото сна, и тогда человек узнает кто он и зачем пришел.
Но главная тайна оказалась в другом самому человеку пробудиться не дано. Для этого и нужен вождь, учитель, у которого свой учитель И так по невидимой цепочке на самый верх к богу который такой же учитель и у которого тоже есть свой учитель
Круг замкнулся. И в центре этого круга еще более главная тайна, которую его друг детства Гурджиев искал всю свою жизнь. И, по всей видимости, нашел, но в 49 году унес эту тайну с собой. В другую жизнь. Которая, возможно, тоже сон, но этого его ученые пока не открыли. Скорее всего, именно это имел в виду еще один учитель Еврипид, который сказал: «Кто знает, жизнь не есть ли смерть, а смерть не есть ли жизнь?»
И сразу вспомнил другой круг.
С треском и шипением огонь бежит по кругу, а в центре круга человек Он, то приближается к горящей линии, то отскакивает, будто пытается найти выход. И не может.
А невидимые барабаны еще только начинают свой разбег. Словно на каждый звук с окружающих гор срывается такой же невидимый камешек. И все эти люди пришли сюда за своими камешками. Ибо, как написано в книге книг время разбрасывать камни и время собирать камни.
От бликов огней не разобрать лиц.
В какой-то момент все они начинают вращаться, чтобы стать птицами, которые не горят в огне, искрами взлетая к звездам Они и кричали, как птицы гортанными голосами гор И барабаны били на каком-то немыслимом пределе, за который уже не выйти, как этому человеку из горящего круга.
Это был праздник огнепоклонников. И они с Гурджиевым были частью этого праздника, такими же огненными искрами взлетая к звездам.
На обратном пути почему-то не хотелось говорить. Словно с ними произошло что-то посильнее слов.
И лишь несколько месяцев спустя Гурджиев, казалось, без всякой связи спросит: «Помнишь, того человека в огненном круге? Так вот, я его потом нашел Он сказал, что бог это огонь, а за пределом круга смерть. То есть, все мы для него считались мертвыми».
Может и эти, в вагоне тоже мертвые? А живые остались там, на остановке. В последний миг их успел разделить бог-огонь. Он только не успел разделить страх. И сейчас этот страх мешает ему закрыть глаза, так как в ту же секунду в этот смертельно несущийся вагон бесцеремонно ввалятся Они, десятируко рванутся к притихшему в углу пальто, с каждым ударом, наполняясь все большей яростью.
Но сейчас он просто дух (которому все равно), летящий над полями и лесами в сторону главного города Земли. И скоро должен показаться огонек, который по мере приближения будет превращаться в огромную, сверкающую звезду самого главного города Земли.
Что-то заставило его прийти в себя. Электричка уже давно стояла у платформы. В вагоне было пусто. За окном большими красными буквами светилось и подрагивало: «Москва».
10
В вокзал заходить было нельзя. Что-то подсказывало, что нельзя, но для него этого слова уже давно не существовало. Там, за заветными желтыми окнами свет, тепло, люди.
В его жизни было много таких вокзалов, но из всех почему-то больше всего запомнился один.
Даже не столько вокзал, а ресторан маленький, уютный, с развесистой в кадушке пальмой, за которой, еще не остывшие Они четверо молодых людей с гулко стучащими сердцами, молодое вино и их горящие в отблесках свечей глаза.
Несколько часов назад Они совершили очередной «экс» или, попросту говоря, грабанули банк партийной кассе срочно понадобились деньги.
И сейчас их уже искали по всем дорогам от Тифлиса до Баку. А Они с вызывающей дерзостью кутили на виду почтенной провинциальной публики. Подкупленные филеры бдительно охраняли их покой.
Вот, что значит деньги, много денег! На деньги можно купить все любого человека со всеми его принципами, самую прекрасную из женщин, самого неподкупного судью, самого хитрого политика пусть только назовут свою цену.