У тебя может возникнуть вполне естественный вопрос: почему же я, человек утративший былую силу, обращаюсь к тебе, крепкому молодому человеку, исключительно на «ты». Ответ прост: говорю я тебе это не в лицо, не при личном контакте, когда ты можешь пустить в ход кулаки, а в информационно-художественном облике. Поди достань меня!
Так вот я хочу поделиться с тобой одним наблюдением. Может быть, оно тебе в будущем и пригодится. Есть один частный случай, один хитроумный прием, при помощи которого, дожив до позорных лет, ты сможешь сымитировать свою молодость в виде звуковых колебаний. Для этого нужно приехать в какой-нибудь подмосковный город и сесть в так называемый муниципальный автобус, в котором бесплатно возят пенсионеров. В основном уже дряхлых, которые поднимаются на три ступеньки с такими энергозатратами, словно на Эверест карабкаются.
Ощущение, конечно, не из приятных. Очень похоже на сухопутный вариант ладьи Харона. Но ты уж как-нибудь перетерпи. Влезь смиренненько, достань мелочишку на билет и терпеливо жди. И услышишь, как тебя назовут и не один раз! «молодым человеком». И, конечно же, на «вы». И пусть тебя не смущает, что это не от уважения к тебе, как к личности, а от того, что твоя некрепкая мускулатура все же крепче, чем у них. Главное красота звуковых колебаний. О чем, собственно, и говорил Конфуций.
Однако вряд ли ты сможешь воспользоваться этим приемом. К тому времени, когда тебе позарез захочется стать «молодым человеком», все старики уже будут жить в резервациях. Чтобы своим плачевным видом не подрывать эстетические основы глянцевой цивилизации, которая к тому моменту будет построена. Что же касается фонетически созвучной эстетике этики, то она будет упразднена, как пережиток мрачных времен, когда человек, страдая, терзал себя вопросом о смысле бытия.
* * *Подозреваю, что ты уже созрел до такой степени, чтобы прервать меня и сказать с особым цинизмом: «Хватит! Надоело мне выслушивать ваши возрастные бредни! Кончилось ваше время! Меня не интересуют эти сентенции с гнильцой!»
Вот именно! Очень правильно замечено. Кончилось мое время. Твое же не закончится никогда. Как и мне когда-то казалось, что и мое никогда не закончится. То есть эра Биттлз будет продолжаться вечно, как и биологическая жизнь планеты. И даже не эра, а целая поколенческая религия, в соответствии с которой выстраивалась шкала нравственных приоритетов.
И что же в результате? Паноптикум, музей! Пол Маккартни, как какой-нибудь ископаемый динозавр, перевозит свое тело, застрахованное в конторе Кука на многие миллиарды долларов, с материка на материк, из страны в страну, из одного мегаполиса в другой, и поет перед многотысячными толпами. Поет песни, из которых когда-то беспардонно торчали четыре раскаленных члена. Поет, сам не понимая ни слов, ни некогда, в прошлой жизни, вложенных в те слова интонаций, ни чувств, которые должны рождать те интонации. И многотысячные толпы слушают, не понимая ни слов, ни некогда, в прошлой жизни, вложенных в те слова интонаций, ни чувств, которые должны рождать те интонации.
И как бы все они ни пыжились, как бы ни истязали свои мозги, уже похожие на грецкий орех, много лет назад снятый с куста, те самые чувства им уже не ухватить. Потому что нигде на земле нет уже таких чувств. Кончилось их время. А взамен есть только РПЦ с ее истончившимися до безусловных рефлексов ритуалами. В общем, сплошной Конфуций. Или муравей с каким-нибудь 286-м микропроцессором в башке. Божественная бабочка Чжуан Цзы уже давно издохла.
И Пол Маккартни все это прекрасно понимает. И люто ненавидит себя прежнего. В часы, свободные от приумножения своего многомиллионного состояния, он сидит на берегу Темзы и исступленно лупит палкой по отражению четверки задорных ливерпульских парней, приплывшему из далеких шестидесятых. Пытается попадать по себе, но при этом изрядно достается и Ринго Стару, и покойным Джону Леннону и Джорджу Харрисону. А чуть поодаль сидит Ринго Стар и делает то же самое. У него это получается лучше, поскольку барабанщик.
«Ишь как рыба разыгралась, хвостом, словно палкой, по воде херачит! думает подслеповатый капитан, выйдя на мостик глотнуть туманного смога. Раньше такого и в помине не было. При старом-то короле Георге VI порядок был в империи!»
Это тот самый бывший капитан желтой подводной лодки, которого по старости перевели возить по Темзе туристов. Словно старый кот, которого обнаглевшие мыши дергают за усы, не столько больно, сколько обидно.