«Третий день на столе ананасы»
Третий день на столе ананасы,
Там и тут, там и здесь, там, где лесть,
И танцуют вокруг папуасы,
И разносят в прыжках своих весть.
От шампанского волей не волей,
Появляется гибкость в ногах,
И любое пространство всем поле,
Его топчут в туфлях, сапогах.
В нашей водке дичают с глотками,
Обезьяньи ужимки, прыжки,
Лихо машут руками, платками,
И съедают банана вершки.
Апельсин рядом с винною бочкой,
Топот слышен, как стадо коней,
Новогодняя ставится точка,
Под мигание ярких огней.
Обезьянки, гориллы, уныло
Оседают устало на стул,
Выпивают, съедают, остыло
Еще часик, и ветер всех сдул.
«Ты сказал, что хочешь»
Ты сказал, что хочешь,
Что меня ты ждешь.
Ты опять хохочешь,
Слов не разберешь.
Я опять блондинка,
Жгучий ты брюнет,
Ты танцуй лезгинку,
Я же минует.
Между нами годы,
Или же века,
Хрупкие невзгоды,
Есть наверняка.
Ты сказал, что хочешь,
Что меня ты ждешь,
Ты опять хохочешь,
Слов не разберешь.
Значит, есть, однако
Связь других времен,
Но печали знака,
Словом не отмел,
Что б нам не мешали
Встретиться еще,
Ведь препятствий жало,
Видно хорошо.
«Берег сексуальных развлечений»
Берег сексуальных развлечений,
Был очищен гневною волной,
Океан не доктор для лечения,
Опустил волну на секс и зной.
Пострадали тысячи невинных,
Смыло в океан песчаный быт.
Чай остался целым, он не вина,
Бог решил, что с чаем каждый сыт.
А нудисты с пляжами исчезли,
Не было для них запретных мест,
Волны океанские разверзлись,
Океан забрал нагих невест.
Я ж тебя любила еле еле,
А любить не кухне не могла,
Мы с тобой салатику поели,
Все потом убрали со стола.
Ты сказал: Пойдем и погуляем,
Я без лишних слов пошла с тобой,
Ходим мы по лесу, размышляем,
А в желудок стонет, как прибой.
И пошли с тобой по магазину,
Там продуктов целая гора,
И набрали целую корзину,
И домой нести ее пора.
Мы с тобой лежали на постели.
Звезды улыбались за окном,
На постель-то лечь уже успели,
Не успели мы забыться сном.
Просто оставалась еще ласка,
Губы задевали близкий рот,
Просто источали неги смазку,
Начинался тихо секс и спорт.
Руки обнимали все сильнее,
Тело телу делало массаж,
Мышцы становились все вольнее,
Амплитудой заходили в раж.
«Они мужья, любовники и парни»
Они мужья, любовники и парни,
И некие фигуры за столом,
Они кричат, и ходят, или в позах,
Ласкают, усмиряют жен излом.
Шикарные мужчины в телефильмах:
Прищур, размах, размеры. Ой ля, ля!
Они в кино мозги и нервы фирмы,
Они красивы, право. Ой ля, ля!
Безоблачно, без солнца, без мороза,
И без любви, без взоров, без речей
Мужчины украшают мир, а розы
А розы, вальсы отблески сечей.
Какие-то, да некие причины,
И кое-кто, да некто не со мной.
А где-то же тепло, наверно в Чили
Безгрешно, тяжело Лицо умой.
Какие то небесные предметы,
Какие-то беззвучные слова
Ты, что опять вокруг меня заметил?
Те розы, что оставил старый вальс!
«И интернет молчал от жгучей лени»
И интернет молчал от жгучей лени.
А я спала спокойно. Злился ты.
Скрипели неодетые колени.
И тихо спали белые листы
Возьму костыль, пройду по тротуару,
Глотая пыль несбыточных надежд,
Пройду тропой знакомого бульвара,
Среди людей и тополей невежд.
Позволь, тебя поздравить с Новым Годом!
Позволь же пожелать и много лет!
И с каждым новым солнцем и восходом!
И пусть всегда нам в радость будет свет!
Не увлекайся горем и несчастьем,
Не лей ты на мозги свои печаль,
И пусть мгновенья счастья так не часты,
Но их всегда немного все, же жаль.
Уснула я, забыв разнять объятья,
И провалилась в негу без тебя.
А ты не спал. И ласки, и проклятья
Остались без любви. И ты скрипя,
Своими не уснувшими костями,
Пошел в другую комнату. И там
Лежал ты между ленью и делами,
Как будто на боку их делал сам.
Меня ты бросил, только захромала,
Я с болью в сердце это говорю,
Тебе любви хромой недоставало,
И я в душе бессилием горю.
Оно понятно, есть меня моложе,
Они идут, качая каблуки,
А ты ведь мне стал и ближе и дороже,
Но это уже видно от Луки.
Я поняла, хромаю одиноко,
Я не достойна твоего словца,
Зачем тебе внимание трехногой,
А в прочем, есть четвероногая овца.