Це, ма будь, Катя, опьять вьижжяетэ, чи як? не без сарказма начала она с порога.
Здрасьте, мама. А то вы не знаете? Хто ж тада объявление сдирал? Или вы так хотите, шоб ваших же внуков и попривалило тут заживо?
Та хто ж це такый вумный о цю вашу халупу купэ, га?! И на яки ж таки гроши вы поидытэ? И дэ ж вас, о таких вумных, хто ждэ, га?
Купят. То ли больше нету, кроме нас, таких «умных»? И на дорогу хватит, и на контейнер. А на хату там на юге Гаврил сказал, шо там займем у кого-нибудь. Из земляков. Там, поди, осталися хто-нибудь из Муйнацких или с моих Шемонаихинских. А тут мы или подохнем с голода, та холода, или попривалит всех к черту. Вон всё валицца Еще одну зиму, мама, эта хата не выдюжит.
Тю-ю, ей про Ивана, а вона про болвана! Катя, Катя Я еи кажу, що кому вы там, о таки вумни, у том як його у том Калыныни будэтэ нужны, га? Тильки и знаетэ, що туды-сюды мотатыся! Бо ваша дурна голова вам жеш самим о то и нэ якого покоя тай нэ дае! Та вьижжяйтэ хочь до края белага свету! Бо мэни до цёго нэ якого дила нэмае
А зачем тада объявление содрали, если вам дела нема?
Та ты хиба нэ зразумиишь, шо вин тильки вьидэ, а мэнэ тут по мылыциям затаскають, як и у той раз було? Чи ты сама вже спъятыла?
Не поняла: за шо это вас затаскают то?
Та за то, шо вин, гомнюк о такый, усю жисть от элимэнтив ховаиться! Ще вона мэни каже: «За що?»
Да эти чертовы алименты у него шо там, шо здесь каждый месяц выщитывают, вон, ползарплаты. Всю жисть впроголодь живем из-за его алиментов
А шо ж ты тада ухватылася за нёго, та приихала сюды за ным, га?! О то ж. Еи и нэма що казати
Та дура была, вот и поехала! А куда теперь с этими денисся? развела руками мама.
А я ж тоби ще тоди казала дилай аборт, колы ты ще Толькою ходыла! Так ты ж мэнэ нэ послухала. Тоди ж можно було ций аборт, поки я у той у болныци робыла.-понизив голос, сказала бабушка.
Хм, та хто б тада разрешил снохе санитарки туберкулезной больницы делать тот чертов аборт? Вы че такое говорите, га, мама?! А за подпольный в тюрьму бы упекли.
Тю, дурочка. Я хочь и санитаркою була, а добалакалася бы. Та ныхто мэнэ бо и нэ посадыв бы никуды
Канешна, посадили бы меня, а не вас Та щас то мне не страшно научили теперь добрые люди
Чому навчилы?
Чтобы больше не брюхатить.
Як це так?
Та вам-то зачем, када с вас песок уже сыпитца?..
Дывысь, щоб так не «навчилы», щоб я з твоими бастрюками осталася Хто тэбэ навчил?
Да, вон, Айша, шо через забор. Она же медсестра. Приходила же им прививки всем четверым делать от кори, от скарлатины, та от оспы
И шо?
Та увидала, как мы «хорошо» живем А если еще и пятый появитца?.. Ну и научила
Та як жешь о то?..
«Як, як?» Не бойтесь, от этого не здохну. Бинтик на пальчик, и макнуть его, как она сказала: «в кислую среду».
Як це макнуть? У яку-яку сэрэду?
Да не в среду, а каплю уксуса разведу водой и всё Слава Богу, пошти три года, как уже горя не знаю Хватит с меня и этих четверых по самое горло.
Ось и няньчись тэпэрь, колы наплодыла. Та кажний жеш рик вона по бастрюку, як о та порося Ось тэпэрь нэ гавкай! А мэнэ нэ займайты! Трэба воно мэни? Бо свою жисть я прожила и своих дитэй повыростыла. Тэпэрь на пэнзии, ма будь, мэни трэба витдохнути трошки. А ты, Катька, як о то була дурнючею, так о то и подохнэшь дурою! Ты подывысь, на кого ты стала похожа, га!? Дойшла, що ни кожи, ни рожи нэмае, та ще и ума нэма. Що в тэбэ, а що у твого Гаврыло нэма ума! О то ж, и е одна сатана
Та не было б ума у вашего Гаврыло, он бы давно со мной записался, и не двум бастрюкам платил бы алименты, а уже аж шестерым Ничё, это тут он король, шо всю мою кровушку выпил. А там у меня родная сестра, как никак Та и тепло ж там, шо на одёжду теплую не надо будет горбатицца. Там всё растет, не то, шо здесь холод собачий та сырость эта проклятущая. Переберёмся, даст Бог, туда, и Та, проживем как-нибудь.