Ах, Катя, слышался слабый мамин голос, Вы шумите, но вы же еще ничего не знаете!.. Вы же не знаете, где мой сын, где Израиль! Вы переживаете за свою корову, а я за своего ребенка!
Вот тут-то мы и вошли.
Где корова, байстрюки? кинулась на нас тетя Катя.
Ферлор Манькес Пропала корова прошептал Сюня.
У убе бежала в голос прорыдал я.
Вей из мир! стала рвать на себе волосы тетя Катя. Вей так из мир! Погубили мою кормилицу!
Как могла убежать корова? не понимала мама. Она же не собака!
У у бе жала продолжал рыдать я.
Надо идти к участковому! предложила мама.
Дрей мих нихт а коп! Какой участковый поднимет свой тухес, чтобы искать какую-то корову!.. Вей из мир! На что я теперь жить буду! Ваша мешпуха же ни копейки не платит!
Нет! решительно заявила она. Завтра же все вон из моего дома! Чтоб духа вашего не было!.. И за корову заплатите!
Заплатим! Заплатим! быстро согласилась мама.
Хай как серебром вы заплатите! Голодранцы! Враги народа! Нечего было из своей Москвы бежать!
«Враги народа» было любимым оскорблением тети Кати.
В сенях раздался топот, и в комнату ввалились папа и Соломон.
О чем собачитесь, евреи? Что за гвалт? зычным голосом спросил Соломон, отстегивая свою деревянную ногу и растирая воспаленную культю.
Корова!.. Манька моя пропала! снова взревела тетя Катя. Столько болячек Гитлеру в бок, сколько у меня горя!
Говорят же, что убежала не очень уверенно заступилась мама.
Уб бе жала всхлипывая, подтвердил я.
А сколько сейчас новая корова может стоить? поинтересовался Соломон.
Да никак не меньше тыщи-и! взвыла хозяйка.
Ну это вы еше кому-нибудь скажите! усомнился Соломон. И вдруг резко повернулся ко мне:
Так, говоришь, убежала?
Он поднял мой подбородок и пристально заглянул в глаза.
Ну-ка, выйдем, поговорим!
Соломон допрыгал до сеней и первым делом щелкнул меня по лбу. Больно, зараза!..
Ну, выкладывай!
Я молчал, как партизан. Только хныкал тихонько: Вау вау вау
Выкладывай, тебе говорят! Где корова? снова щелкнул меня Соломон.
У у цыгана
У какого цыгана?
У короля у Ефрема
Украл или купил?
Укра вау купи вау У Сю Сюни
У, босяки, холера вам в бок!.. За сколько?
Пя пять пя пять
Что пять?.. Пять сотен?.. Ой, не могу!
Он опять щелкнул меня. Сильнее, чем раньше.
Где деньги?
Тут уж я зарыдал во весь голос.
Куп ку купи-и и ли
Купили?.. Что купили?.. У кого?..
Тру у бу У Кла Кар ла Ко ко торый на площади простонал я.
Готыню! выскочила в сени мама. Что вы делаете с ребенком, Соломон!
Мадам! Прошу вас не переживать так громко! С этим малолетним гешефтмахером я сам разберусь!.. Пошли!
Он вернулся в комнату, пристегнул свою деревяшку и потащил меня к выходу.
Мы скоро будем!.. успокоил он маму.
Через ночное кладбище я шел первый раз в жизни. Но я не успевал пугаться ни темноты, ни статуй, тянущих к нам обрубки своих рук, ни скрипа деревьев. Я волочился за Соломоном, и от моего плача мертвяки, наверняка, разбегались по своим гробам. А Соломон не уставал твердить свое:
Где деньги?.. Где деньги?.. Где деньги, паршивец?..
Ку ку купи-и и л заикался я от страха. Сю Сю Тру тру трубу
Какую трубу!
Те ше лескоп
Что за шмелескоп?
Сю Сюня хо хочет видеть Ам мерику
Шлемазл! Америки ему не хватает!.. А ты куда смотрел?
Да-а А он чуть что сапогами!..
Соломон только хмыкнул. Уж он-то знал моего бешеного дядю. И вообще, в глубине души я верил, что ничего такого страшного Соломон мне не сделает. Все-таки не совсем чужим он нам приходился. Как-никак муж тетки Рейзл, хоть и бывший Главное, не проболтаться про Карла!
Сразу за кладбищем мы увидели большой костер. Трещали сучья в огне и яркие искры летели в ночное небо. А вокруг костра вились тени: большие и маленькие. Цыгане веселились Из темноты вышел Ефрем.
Какой дорогой гость!.. Ромалы, встречайте Соломона Давидовича! Хлебом-солью, да зеленым вином!
Но Соломон движением руки остановил его:
Спасибо, друг Ефрем! Но в другой раз!.. Сегодня разговор есть
Тут Ефрем вгляделся в меня и понял, о чем хочет говорить Соломон.