Достигнув диаметрального коридора, мы разместились в грузовом лифте и поехали вниз. Понятия «верх» и «низ» быстро перестали быть относительны. По мере спуска появилась сила тяжести, вызванная радиальным вращением жилого блока и когда лифт замер на нижней площадке, центробежное ускорение уже на десять процентов превышало ускорение свободного падения на Земле. Проживая в таких условиях, космонавты реабилитировали свой организм, избалованный невесомостью и связанными с нею изменениями работы кровеносной системы.
Едва стихло фырканье пневматических демпферов и мы вышли из прозрачной клети, Вадим продолжил прерванный было разговор:
Я все подготовил для твоего размещения согласно заявленным требованиям: закрытый канал связи под персональный ключ, помещение в двумя выходами и
Что тебя смущает?
Не совсем понятно про огнестрельное оружие, признался Вадим.
Защищенное место для хранения оружия? Это сейф. Чтобы я мог в него положить пистолет, если посчитаю нужным его оставить в каюте.
Пауза длилась на секунду дольше обычной, но чуть короче неприличной.
Ты с оружием, что ли, примчался?
Возможно, Вадим, имеет место какое-то недопонимание: я ревизор «Роскосмоса», нас таких в штате Федерального Министерства всего двенадцать человек. Я не сдаю оружие ни в аэропорту, ни на космодроме. Ты не поверишь я с ним даже ем омлет.
Боюсь спросить про минуту интимного уединения с женщиной, командир явно подпустил шпильку.
Правильно, и не спрашивай. Я не уединяюсь с женщинами на минуту это занимает гораздо больше времени.
Ну хорошо, я всё понимаю Но ведь это ведь не аэропорт и не космодром. Это операционная база на орбите Сатурна! У меня, как командира, тоже есть пистолет, но только я никогда не достаю его из сейфа
Я чуть было не брякнул «потому, что ты не расследуешь убийства», но сдержался. Воистину, великий оратор Цицерон был прав: иногда молчание равноценно уму.
Вадим, меньше пафоса! остановил я своего vis-a-vis. Сейф оборудован в моей каюте?
Да, разумеется, согласно требованию по размещению.
Ну, и отлично. Ключ где я найду?
Прямо на столе, войдёшь увидишь!
А стол перед топчаном.
Ну да перед спальным местом.
Ничто не меняется в подлунном мире! пробормотал я, но Вадим не оценил моей попытки пошутить. Кстати, насчёт твоего пистолета ты его из сейфа достань на всякий случай.
А что, есть основания чего-то опасаться? Ждать неприятностей?
Нет, Вадим, ни малейших оснований для этого нет. Но есть хорошая такая старая примета: когда прилетает ревизор «Роскосмоса» случается всякое. Не зря же про нас говорят: ревизор
Ревизор «Роскосмоса» хуже незваного гостя, закончил мою мысль командир.
Вот-вот! Так что насчёт твоего пистолета, считай, что это не совет, а приказ.
Я понял
Мы стояли в коридоре, обшитом белым негорючим пластиком, по обеим сторонам которого я видел по семь наглухо задраенных дверей. На нас действовало ускорение, превышавшее силу земного тяготения на десять процентов, в руке я сжимал свой драгоценный кейс и никуда более мы двигаться уже явно не планировали. Из чего я сделал вывод, что мы пришли.
Вадим, ключик дай мне от каюты, дабы я мог освободить тебя от несвойственных обязанностей, я счёл необходимым подтолкнуть мыслительный процесс командира базы в нужном направлении.
Ах да, конечно, извини, встрепенулся Королёв, запустил руку в нагрудный кармашек и вручил мне ключ-карту. Через полчаса у нас в ситуационном зале запланирована встреча с руководителями подразделений и добывающих экспедиций. Я должен тебя представить, тебе ведь придётся с ними контактировать.
Разумеется. Через полчаса я буду в ситуационном зале, дорогу найду, я кивнул и, упреждая возможный поворот беседы, добавил. Если хочешь о чём-то спросить, то сейчас самое время!
Вадим, наконец, решился задать волновавший его вопрос:
Ты прилетел меня снимать?
Что за глупости! Нет, конечно, заверил его я и нисколько не обманул. Даже ободряюще похлопал по плечу.
Я действительно летел к Сатурну не для того, чтобы с позором разжаловать командира операционной базы. В конце-концов, это всегда можно было сделать на Земле. В своё путешествие я отправился единственно потому, что мне надлежало отыскать убийцу. Но именно в этом я до поры до времени никому не должен был признаваться.