Потолок как будто ниже.
Как, наверное, непросто
Быть с тобой вдвоем в Париже.
С тобой
И я с тобой летаю по ночам.
Не надо ничего мне отвечать.
Не надо ничего мне говорить
Про мною неувиденный Париж.
Он просто город, а не волшебство
Без голоса родного твоего.
И пусто я бродила там одна.
Французские услышав имена,
Я повторяла только ты! Всегда.
Во всех на свете синих городах.
И снова я летаю по ночам,
И так легко с тобой опять молчать.
И спорить, и смеяться, говорить
Пока все не погасли фонари,
Пока уйдет линялая луна.
И я опять тобой пьяным-пьяна
***
Нормандия, деревушка у моря
Море здесь главное. Все начинается с него и с ним связано.
Оно шумит ночью, отражает луну светлой дорожкой, а на рассвете сверкает всеми оттенками голубого сквозь туман, а длинная-предлинная волна тянет лодки с уловом.
Рыбаки сворачивают сети на берегу, кладут в большой ящик, а маленький красный трактор тянет серые лодки куда-то далеко, отдыхать.
Маленький рынок тут же, на берегу.
Жители покупают у рыбаков еше живых морских жителей: и крабов, и омаров, и рыб больших и маленьких, которым я не знаю названия. И конечно же, устриц в серо-зеленых раковинах.
Моя гостиничная хозяйка тоже тут, громко и весело то ли торчуется, то ли болтает с рыбаками.
Вообще, все здесь говорят так, словно они давно и хорошо друг с другом знакомы. И даже с постояльцами отелей. А может, так оно и есть? Все просты и дружелюбны, и веселы. Наверное, это все море так просто, чисто и ясно здесь живут, говорят, думают, открыто и легко смеются.
На завтрак, конечно же, круассаны, кофе и джем.
И снова все, все чудеса этого утра без Вас
Душа переполнена впечатлениями, красками. Как обидно только, что так много всего мне одной.
Ах, как же жаль, что Вас нет рядом
***
Балерина на помеле
Во французском задумчивом доме,
Крытом старой и серой соломой
Тихо ходики простучали.
Было пыльно, немного печально
Заоконною ночью. Молчальник
Изогнулся фонарь неслучайно.
Он в окошко глядеть не ленился
Кто, зачем и когда будет в Ницце.
Длинноволное море шуршало
И на камешках, будто бы шалость,
Оставляло ажурную пену,
Уходило назад постепенно.
Пахло йодом и летом. Тобою.
И покряхтывал старым гобоем
На причале натруженный ветер,
Исходивший все страны на свете.
В ресторанчик под старым платаном
Прилетает, исполнена тайны,
Чтоб французский откушать омлет,
Балерина на помеле.
Тебе французское
По улицам бегут французы,
Держа под мышкой длинный хлеб.
Разрезанным сверкнув арбузом,
Садится солнце. На земле
Темно, спокойно. Тихо звякнул
На церкви колокол. Пора.
И в маленьком кафе под вязом
Забыты, видимо с утра,
Лежат перчатки на окошке.
Хозяин гасит свет. Один
Упрямо возле барной стойки
Сидит какой-то господин.
Хмельной, но было бы жестоко
Его уйти заставить. Только
Сидит он хмур и нелюдим.
И ничего не скажет толком.
Совсем, как ты мне иногда,
Не говоришь ни нет, ни да.
Ступая по веревке тонкой.
***
Деревня, темные дома, церковь без огней, напротив здания мэрии
И дом, в котором я живу старый, с толстыми стенами и заколоченной досками мансардой видно только пыльное, все в толстой паутине, окно. Окна маленькие, заставлены цветочными горшками с гераньками, зеленые ставни прикрыты.
А в спальне окно до полу, с решетчатой ставней настежь, прямо в душную, мягкую и темную ночь. И звезды огромные, яркие каких не бывает.
Почему-то совсем не страшно вот так, с распахнутой в садик дверью. Эта бархатно-мягкая темнота уютна, тепла. И я произношу вслух Ваше имя
Услышите ли
Долетит ли до Вас
***
Как я Вас жду
Как я Вас жду! Французской стороне
Не снилась эта боль и эта мука.
Назойлива она, как будто муха
Осенняя. Глуха и близорука.
И виден лишь один мне свет в окне
В старинном доме. В маленьком окошке,