бормотал художник любимые строчки Окуджавы.
Ему показалось, что та, за его спиной склонилась и поцеловала его, да и это железная Любаша не скрывала сочувствия.
Это я твой пленник, ангел мой, пробормотал художник, и мне не вырваться из этого плена. Но ведь не моя вина в том, что ты стала женой старика губернатора, что рано умерла, а потом родилась эта красивая легенда о любви и печали. Люди в любые времена любят такие легенды, и мне придется трудиться, а тебе напоминать им о вечном и прекрасном
Мишель очнулся, он по-прежнему сидел на железной скамейке перед своей скульптурой. Давно надо было отправиться домой. Ночь откровений закончилось.
Пошли, я провожу тебя, шепнула Незнаком, раз уж я сама назначила тебе свидание, какая непростительная дерзость.
Они дошли до набережной Иртыша, до его дома. Он простился и торопливо ушел домой. Дева в старинном бальном наряде еще стояла на набережной и смотрела в темные воды Иртыша. Это был ее город, и ее мир Она хранила его, и будет хранить вечно
А плен, да что плен, все мы пленники любви, власти, страсти И никуда от этого плена не сбежать, не укрыться.
Глава 5 Появился искуситель Наше время
Пошли мне, Господь, второго
чтоб вытянул петь со мной
А. Вознесенский
Вот об этом происшествии и прочитал на городском сайте Демон смерти. Он вспомнил о своем свидании с Любочкой, и понял, что в этом мире все не так просто и однозначно, как ему кажется.
А почему нет, пожал он плечами. Оживляла же богиня любви и в нашем времени Галатею, а за века прогресс двинулся значительно дальше, потому все может быть, те, кто из бронзы и камня оживают, а те, кто был жив, каменеют на глазах у почтенной публики. Надо будет навестить ее и спросить о том, как ей живется, и прогуляется по брегу Иртыша. Как давно он не ухаживал за дамами, те, за которыми он приходил не в счет. Они так быстро отдавались в его объятья, что он и поговорить по душам не успевал.
Но даже Демону Смерти, грустно в этом мире в одиночестве. Наверное, глупо было Аресу просить о том, чтобы прислали второго, он-то точно никогда, никого, ни о чем не просил, но на этот раз остановился на новеньком мосту и невольно посмотрел на небеса. И у демонов бывают минуты грусти, а уж одиночества сколько угодно. Хотелось ли ему туда вернуться? Хотя черт его знает. Как говорил их знаменитый поэт, ему не хочется возвращаться из иноземья, потому что он привык к комфорту. Вот у него все наоборот, он давным-давно отвык от комфорта и не хотел привыкать к нему снова. Не жили красиво, не стоит и начинать, так можно было сказать на самом деле о его многострадальной судьбе.
Только теперь он заметил, что давно на этот мир опустилась тьма, а вернее, если без патетики, просто наступила ночь, только все в том и заключалось, что тьма эта значительно отличалась от той, кромешной, может быть, потому он это и заметил не сразу.
На небе сияли звезды. Как прекрасна была эта звездная ночь. Он невольно залюбовался ими эти дальними фонариками, с которыми, как говорят и верят люди, у каждого из них была судьба связана. Глупости все это, но надо признать, что глупости очень красивые, пусть тешатся такими фантазиями, чем бы дитя ни тешилось, как говорится.
Он залюбовался звездами и забыл, о чем просил в тот странный миг. Но тут же заметил, что с небес упала звезда и канула где-то в черной глади реки, что это значило? То, что его просьба услышана, или звезда просто указывала на место, где должна была произойти трагедия в самое ближайшее время?
А почему бы не то и не другое вместе взятое? Падающие звезды надо экономить, их вовсе не так много на небесах, как принято считать, он то, бывавший там пусть и очень давно, знал это точно.
Но в тот момент Демон войны, века назад сброшенный на землю, в его черной книжке все правильно было написано, переместился в ту самую квартиру, где и появился утром, завалился на мягкий диван и вырубился, а вернее забылся крепким сном, с видом человека, честно трудившегося весь день. Конечно, вид его был обманчивым, а каким он еще должен был быть, впрочем, этого обмана никто не мог видеть, квартира то по-прежнему была пуста.
Хотя и это не точно, в квартире не было никого из людей, но ведь это не значит, что там вообще никого нет.
Рыжий тип, которого очень легко было опознать по приметам, запечатленным в романе века, а потому известным всем мало-мальски грамотным жителям самой читающей в мире страны, высунул голову из трещины того самого разбитого зеркала, оглянулся и чихнул, от той пыли, которую мы с вами заметили давно.