Кстати, а Амбруаз Михайлович, мой бывший учитель литературы, похоже, прославился. Не слыхала?
Мама и ухом не повела. Только спросила:
И чем же?
Да он, оказывается, книжку написал. И вот-вот получит за нее какую-то премию.
Наверное, заслуженно, сказала мама. Надо будет как-нибудь почитать. Он же явно человек талантливый.
А у меня, кстати, эта книжка есть. Принести тебе?
Конечно, принеси. Полистаю как-нибудь на досуге. А как твое мнение она стоит того?
По-моему, не очень.
Ну, тогда можешь не приносить, легко и без всякого сожаления отреагировала мама, а потом добавила, улыбнувшись: Я твоему вкусу вполне доверяю.
Нет, мама явно ничего не ведала ни об АМ, ни о его книжке. Удостоверившись в этом, я с облегчением вздохнула и быстро выкинула из головы свои нелепые подозрения, посмеялась над собственной паранойей и на полгода забыла об этом думать.
Даже спустя пару месяцев, когда в родительской библиотеке я наткнулась на «Учительницу», явно читанную, и оттого довольно сильно истрепанную, то не обратила на это внимание. «Мало ли что? подумала я. Может, мама или папа ее уже после купили. Надо будет у них спросить» И тут же об этом забыла.
3. Я УБИЛА МАМУ
Примерно через полгода, я почему-то оказалась у метро Щелковская. Хоть убей, не помню, зачем туда потащилась. Всего пару недель назад мы с муженьком окончательно расстались, и настроение у меня было прескверное. Вот я и бродила, машинально бросая взгляд на витрины, киоски, бесконечные автобусы и грузовики. Была пятница холодный и ветреный февральский денек. Солнце, весь день прикидывавшееся весенним, уже зашло. Наступил конец рабочего дня, и на улице было довольно оживленно. Вокруг сновал какой-то плохо мне понятный люд, которого не встретишь ни в Центре, ни даже в Беляево. Большинство снующих мимо мужчин (да и женщин) казались пьяными или полупьяными.
Вдруг на противоположной стороне узкой улочки я увидела маму. «Что она здесь делает? Как, вообще, тут очутилась?» изумилась я. Мама была в своем любимом редкого для зимы темно-зеленого цвета пальто, которое так гармонировало с цветом глаз, да и вообще ей безумно шло. Надевала она его не часто, только по торжественным случаям. В своем стильном прикиде среди этой толпы она выглядела как какая-то райская птица, залетевшая по ошибке на птичий рынок. Я всегда с гордостью наблюдала, как восхищенно оглядывают ее со всех сторон проходящие мимо мужчины. А на Щелковской мужики просто застывали, открывши рот. Несмотря на свои 43 года она была ослепительна. Да и выглядела лет на 35, если не моложе. А в этой толпе казалась и вовсе марсианкой, какой-то Аэлитой. Мама явно кого-то ждала. Несмотря на мороз, она сбросила капюшон и иногда вглядывалась в свое отражение в темном стекле киоска, возле которого стояла, каждый раз рефлекторно поправляя при этом волосы.
«Интересно, кого она тут поджидает? подумала я. Может, папу? Нет, вряд ли». Я раздумывала, окликнуть ли ее или лучше, перебежав дорогу, незаметно подкрасться сзади и крикнуть: «Сюрпрайз! Сюрпрайз!». Но вдруг увидела, что к ней приближается, уже издалека улыбаясь нет! не может быть АМ собственной персоной!
Я похолодела и инстинктивно отпрянула назад, хотя они вроде и не могли меня заметить. «Просто случайная встреча. Чего не бывает?» мелькало в моей голове. Но нет, мама улыбнулась, завидев АМ, и приветственно махнула ему рукой. Было ясно, что его-то она и ждала, непрерывно поправляя прическу. И направились они даже не к метро, а на остановку автобуса, о чем-то оживленно беседуя.
«Но это невозможно! Просто невозможно! твердила я про себя, отказываясь принять очевидность. Моя мама? С ним? Нет, немыслимо! Конечно, как-нибудь все объяснится и самым естественным и безобидным образом. Но нет, такого все-таки быть не может!»
***
Поздно вечером я заглянула «к предкам». Папа сидел у компьютера. Мама на кухне мыла посуду видно, они только что отужинали. Она радостно мне улыбнулась. Столь же радостно, как всего несколько часов назад улыбалась АМ.
Есть будешь?
Нет, спасибо, я не голодна. А у тебя, похоже, отличное настроение, сказала я, а потом как бы невзначай спросила: Могла я тебя сегодня видеть на Щелковской?
На Щелковской? переспросила мама, слегка порозовев. Когда? Да и что я могла там делать?