Глава 2
Снаружи тату-кафе напоминало самоанскую хижину фале, по чьей-то нелепой фантазии прилепленную к торцу пятиэтажной коробки из силикатного кирпича. Подсвеченные цианом бамбуковые буквы надписи «Tatoo-4-2» венчали навес из листьев пандануса искусственных, конечно же, как и пальмовые стойки лестницы и пальмовые балки и пальмовые проступи и канаты, которыми всё это было связано. Витрина, что под навесом, справа от стеклянной двери, была заклеена наглухо пляжной фотографией двух голых спин, мужской и женской, с татуировками в виде физических карт обоих полушарий; на мужской спине поместились обе Америки, на женской Европа, Африка и немного Азии. Все четыре седалищных полушария и две головы остались за кадром, арктическая и антарктическая зоны отсутствовали. Литосферный мужчина обнимал женщину; страшно было подумать о том, что случится, если это ему когда-нибудь надоест.
Марк, поднимаясь по лестнице, заглянул в полумрак второй, прозрачной витрины слева от двери. Ничего рассмотреть не смог, кроме висящего в синем свечении телевизионного экрана, там крутилась эмблема Джи Эн Эм, глобал ньюс медиа. В отдалении рванула петарда, потом ещё. «Рановато в этом году бомбить начали, три дня до Нового Года. Офисная братия Святую Пятницу празднует?» подумал Марк, взявшись за бамбуковую ручку двери. Брякнул колокольчик, Марка окатило сухим жаром, треском цикад и цветочным запахом, будто и впрямь оказался в тропиках. Вместо новостной скороговорки его встретило мяуканье гавайской гитары и визгливый вопль: «Как это нет?! Ты харю мочил два месяца?!» «Харю-харю», с издевкой ответил бархатный баритон.
«Скандалят, подумал Марк, Отлично, пусть бы не обратили внимания. На меня».
Зря надеялся.
Вам чего? нелюбезно осведомился баритон. У нас только за наличные.
Гитарное бренчание умолкло. Поверх стойки из дощатых ящиков с трафаретными надписями Марка разглядывал старик тяжелоатлетического сложения в белоснежной гавайке с узором из бамбуковых листьев, с малиновой банданой на лысой голове вылитый пират.
Работаете? спросил Марк, подойдя к стойке. Расстегнул куртку, вытащил бумажник, подумал: «С чего бы это он так? Мне-то на руку, нельзя ничем расплачиваться, кроме нала».
Кокосы околачиваем, мрачно ответил Пират, пристально разглядывая руки Марка.
В зале кто-то фыркнул, проговорил: «Чистый лист. Бывает же. Нашёл время». Марк, хотя и подозревал, что сказанное к нему относится, решил пропустить мимо ушей.
Бабосы вместо кокосов принимаете? спросил он, выкладывая две бумажки на тарелку чёрного дерева, квадратную, с изображением лодок под веерными парусами.
Джордж Всемогущий, прокомментировал Пират. И ещё один. Два жоржика. Расслабься, Воха, это не по твою душу.
Да я уже понял, проворчал в полутьме кто-то. Жоржики по твоей части, предпочитаю душку Бенджамина. Большо-ого Бена.
Очень даже принимаем, почти любезно обратился к Марку Пират, Мелочь, а приятно. По нашим-то временам. Что пить будете?
Грог, заказал Марк.
Воха снова фыркнул, негромко резюмировал:
Хипстер. Так я и знал. Плесни ему мочегонного.
Придержи язык, посоветовал Пират, а Марку предложил:
Может, всё-таки чистого? По мне, так это куда полезнее с холода.
Марк помотал головой. На левом запястье у Пирата заметил татуировку в виде разноцветной рыбки и букв «RW» и подумал: «Real World. Сектант. Понятно. Ничего, могло быть и хуже».
Дело ваше, вздохнул Пират, мне без разницы. Со сдачей только что делать?
Пока ничего. Дальше видно будет, небрежно бросил Марк, забрался на высокий табурет лакированного тёмного дерева и получил наконец возможность оглядеть зал, что и сделал с нарочитым равнодушием. Никого, кроме Пирата и Вохи, не увидел. Помещение маленькое, обстановка скудная. Всего-то имелось три столика на четверых и один на двоих узкий, возле окна да плюс к тому ещё четыре табурета у стойки. На столике, что в углу, безобразная куча тряпья навалом. В дальней стене открытая дверь, там зеркало и в нём отражение ширмы. Справа от двери, над стойкой беззвучно мерцал телевизор глобал ньюс, толпа на городской площади какого-то города, море человечьих голов. Сообщение Марк прочесть не смог, начался рекламный блок. «Успеется. Воху теперь рассмотреть. Немолодой. Что у него с руками? А, понятно». То, что выглядело как рукава джемпера, оказалось татуировкой в виде змеиной чешуи. Кисти рук змеиные головы, руки туловища змей, два змеиных хвоста обвивали длинную шею, изгибались над ушами и через выбритую начисто голову к бровям свесили кончики. Змееподобный Воха был одет по-домашнему: майка, просторные белые штаны и шлёпанцы, Марка разглядывал едва ли не презрительно; при этом плавно поглаживал жидковолосую козлиную бороду неопределённого цвета.