Мы пьем советско-чехословацкой дружбы!
За приятельство? улыбнулся Тимофеев. Ну, давай, за дружбу!
Сколько вам лет, Kamerad?
Что? Тимофеев только морщился, ничего не понимая.
Давайте как?
Но вскоре, видимо, пивной алкоголь, да на голодный желудок быстро растёкся по его мозгу, и понимание сказанного стало лучше докатываться до его хмелеющего сознания догадками ассоциаций.
А-а! Лет сколько?! Двадцать роков.
Двадцать лет лейтенант!? Воскликнул удивленно словак.
Ну да, поручик! Лейтенант, вернее сказать!
Как молодой лейтенант!
Не млады, двадцать роков, говорю!
Словак чокнулся о лейтенантскую рюмку, опрокинул содержимое в рот. Тимофеев последовал примеру. В его голове совсем всё зашумело. Тепло разлилось по телу. Хотелось закусить чем-то нормальным, но был только сыр Словак поднёс ко рту кружку пенного пива, смачно сделал несколько глотков. Что ж, водку без пива словаки не употребляют! Через пару минут, они уже сидели рядом и весело говорили о чём-то. Хороший переводчик эта сорокоградусная сливовица!
За столиком напротив сидели две девушки и изредка косились на советского офицера. Тимофеев, разгоряченный алкоголем на голодный желудок, улыбнулся девушкам. Черные влажные очи одной посмотрели ему в глаза так, словно коснулись его самой сокровенной души. Как бы он расцеловал сейчас их. Эти милые глаза напротив! А может, это лишь водка гуляет по венам? Он улыбнулся и покраснел. Потом, наконец, набрался смелости и подсел к девушкам, оставив своего словацкого «камарада», сосредоточенно тягающегося с батареей здоровенных пивных кружек, наполненных пенной горьковатой хмельной жидкостью.
Добрый вечер.
Хорошо.
Меня зовут Влад. А вас?
Кого. Меня али её? ответила черноокая почти чисто по-русски.
Тимофеев задумался и покраснел. А действительно Стремясь выйти из конфуза, он ответил:
А вас обеих!?
Те весело переглянулись, фыркнули и рассмеялись. Тимофеев ретировался. Девушки поднялись и вышли, покосившись на обескураженного лейтенанта. Стремясь ухватить уползающую удачу «за бороду», Тимофеев хлопнул на прощание словака по плечу, положил одну цветную купюру на стол и последовал за девчонками. Словак выкрикнул что-то грубое девицам вслед, навроде: «Курва.., пича». Бог весть что! Тимофеев не понимал значения этих странных слов. Словак посмотрел не слишком по-доброму на этот раз на лейтенанта и присосался к очередной кружке пива, которыми он, по обыкновению, закусывал сливовицу.
Молодые люди шли по мощеным улицам. Тимофеев не знал, куда и зачем. Впервые он чувствовал полную неуверенность, вынужденно отдавая бразды лидерства спутницам. Ведь он был в чужой стране. Впервые. Среди чужого уклада, традиций и обычаев. От этого он конфузился и терял уверенность. Словацкие девушки, как и полагается большинству девушек, ожидали рядом надёжного сильного мужского плеча, способного не то, что лихо зажать их юные формы в тёмном подъезде, а умеющего предложить чего-нибудь интересненького их познающим этот чудесный мир, жадным до приключений, натурам. Хотя бы, вроде того, «а не махнуть ли нам на забаву7 в соседний городишко». Они ожидали рядом парня, который мог лихо подогнать «Шкодовку»8 и открыть им новый, доселе невиданный яркий мир, полный развлечений и зрелищ. Но что мог предложить этот зелёный советский мальчишка в зелёной форме лейтенанта да ещё в чужой для него стране, где он чувствовал себя совершенно неуверенно?
Ako sa voláš? наконец вымолвила одна из девушек, продолжая начатую в реставрации тему.
Что?
Как тебя зовут? перевела темноокая.
Влад, а вас?
Зденка, Ингрида, ответили девушки по очереди.
Ночь опустилась над городом. Редкие фонари освещали черепичные крыши. Светил тусклый месяц, пробиваясь сквозь какой-то вонючий туман, наполняющий пространство вокруг.
Владислав сморщился, понюхал, словно собака, воздух.
Это Супра, Зденка пожала плечами.
Что это, Супра?
Фабрика. Virabi папье бумага.9
А-а-а-а!
Ну, мы пришли. Тераз дале мы пóйдем сами.
Мы сможем ещё увидеться?
Môže byť, загадочно произнесла Здена и быстро исчезла в темноте, не оставив никаких «зацепок» разгоряченному лейтенанту
Самораспределение
Штаб полка. Кабинет секретаря парткома части гвардии подполковника Полунина. На стене стенды «Лучшие коммунисты полка», «Задачи партийной организации на 1987 год», какие-то схемы, таблички, портреты Ленина и Язова только что взошедшего на пост министра обороны старика, вместо ушедшего на пенсию другого старика Соколова, снятого по вине кажущегося безобидным озорника Руста10, посадившего свой спортивный самолёт на Красной площади.