При строительстве ангара для ремонта космических кораблей в основном как оказалось позже пиратских. На строителей упали леса, и отец получил сильную травму и поначалу даже думали, что он не выживет, но он выжил, но остался инвалидом. Хромал на левую ногу, что сильно замедляла его движение, и левая рука работала плохо. Но многим по сравнению с отцом повезло ещё меньше: кто-то на всю жизнь был прикован к постели, а кого-то похоронили. Тем, кого похоронили, повезло больше, чем калекам, которые не могли кормить свою семью, а теперь ещё и стали обузой. Но и отец тогда не мог работать на шахте.
До того, как появился ангар, шахты были единственным местом, на котором работали мужчины. Женщины трудились на заводе, и электростанции, где было установлено оборудование и требовало не столько физических навыков сколько умственных.
Помимо физической травмы он стал ещё и подавленным, ведь ощущение, что ты нигде не можешь устроиться постоянно угнетает. Если нет работы, то ты обречён на голодную смерть.
Папа не считал себя обреченным. Он уже изо всех сил сражался за жизнь. Ходил, унижался и работал на любой работе, которую ему предлагали, старался принести всё до последнего домой, причём сам порой ложился голодный.
Потом он пошёл и просился на работу в ангар, не сразу, но его взяли подручным, благо там скорость не нужна, но он не остановился и постоянно пытался учиться, после став неплохим мастером, и не один сложный ремонт не обходится без моего отца. Пираты щедро расплачивались, за ремонт, помимо скорости им нужно было и качество произведённых работ. А если требовалась установка дополнительного оборудования, которое они предварительно «позаимствовали» у других, то здесь их щедрость не знала границ.
Я не знаю, как он выдержал тогда, ведь то того как он попал работать в ангар прошло почти пол года. Но знаю, что выдержал потому, что это был единственный способ накормить себя, жену и двух малолетних детей. После всего, что с ним произошло, он сильно изменился и хоть я не помню его хорошо, каким он был до травмы, но по рассказам Дороти, он был весёлый и общительный. Сейчас же хмурый и постоянно молчаливый. Его состояние отразилось на его жене нашей маме.
Мама хоть и не выглядит очень старой, но проживание в этом месте оставило свой отпечаток и на её лице. Работа на электростанции, постоянные переживания, да и травма отца, сильно состарили её и изменили. Но ни она, ни отец, не изменились, по отношению к нам их детям. Даже пережив, все, что им выпало, их сердце не зачерствело, и они продолжали окутывать нас своей теплотой и душевным добром. Мама хорошо шила и если нам удавалось достать материю, то она быстро превращала её во что-то для нас. Её мягкий голос, который она никогда не повышала на нас, тёплые руки, прикосновение которых, я постоянно ощущаю на своём лице и голове, да и всё остальное, что она могла отдавать в столь короткое время, когда была дома.
Отец тоже очень сильно нас любил, но в основном он больше времени воспитывал меня, прибегая, даже к физическим наказаниям, но я этого заслуживал. Поэтому обижаться я на него не мог. По хорошему мне нужно было просто вести себя более пристойно, но у меня это не получалось. И после очередной порки, за моё деяние, слезы быстро высыхали, зад заживал, и через несколько дней из памяти всё улетучивалось, и я опять готов было, что-то начертить, раскаиваясь о своём непристойном поведении, только когда очередной раз встречались, ремень с уже немного зажившей попой. Но, увы, опять ненадолго.
Если он хоть как-то поначалу работал, то походы в лес пришлось забыть навсегда. Там здоровому на каждом шагу грозит опасность, что уж говорить о человек который тяжело передвигается. Но он успел обучить дочь столь нехитрому мастерству, с каких лет он её брал в лес я уже и не помню, но после аварий сестра уже украдкой ходила, и хоть вглубь не заходила, то всё равно приносила те жалкие крохи, которые помогали нам выжить.
После ей разрешили уже родители, и с тех пор она берёт меня. Ведь если бы отец мог то, скорее всего он сам стал меня обучать, но теперь сестра, хотя мне с ней даже веселей и интересней.
Корабль
Не получив ответ от сестры и проворочавшись пол ночи в мечтаниях о другой жизни я наконец-то уснул. Проснувшись утром как всегда самым последним, я опускаю ноги на пол, и на ходу как всегда тру кулачками заспанные глаза, иду на кухню. Дома никого нет. Родители на работе, сестра в школе.