В каморке он осторожно, старясь не брякать, поставил баллоны на пол, содрал с койки одеяло, аккуратно положил девушку на матрас, накрыл сверху
Снова забаррикадировал дверь, выключил все фонари, кроме одного, который настроил на самый слабый свет, сел на пол и стал ждать. Он не заметил, как заснул.
Спал он на этот раз спокойно и проснулся свежим и отдохнувшим.
Девушка еще не проснулась. Иван встал с пола, размял затекшие ноги, потянулся, наклонился над спящей, и тут с удивлением обнаружил, что так и не спросил ее имени. Даже в голову не пришло! Конви да конви, что с нее возьмешь!
Эй! тихонько позвал он. Как тебя зовут-то? Давай, вставай, наверх надо идти
Она проснулась неожиданно быстро, легко соскочила с кровати, одернула курточку, удивленно оглянулась, ища объяснений.
Там это Иван смутился, небезопасно было. Лучше здесь.
Пойдем! он принялся освобождать дверь.
Мне бы это стеснительно прошептала она, в туалет, да и зубы бы почистить Или хотя бы рот пополоскать.
Ну началось! Иван вздохнул, открыл дверь, проверил, все ли спокойно, прошелся по коридору. Давай, быстро! Там вон туалет. Да нет, другая дверь!
Управилась она, в самом деле, быстро: видать, приучили к порядку. Но, открыв дверь, она вдруг присела на корточки.
Кис-кис-кис!
Иван совсем забыл о кошке. Кошка, нимало не заботясь о приличиях, мяукая, взобралась сначала на колени девушке, а потом и на плечо. Она потерлась о мокрую щеку головой, словно приветствуя старого друга.
Твоя, что ли? спросил Иван
Девушка вдруг посмотрела на него снизу вверх.
Мария.
Что? Иван наклонился ниже, не расслышав, как следует.
Меня зовут Мария, тихо, но отчетливо произнесла девушка. Ваши звали меня Мари, но можно называть Марьей.
И снова Иван ощутил нежный, тонкий запах цветов.
Марья. Что-то всколыхнулось в нем при звуке этого имени.
Далекое, теплое, из детства
Так звали его мать. И никакая она не Мари. Пусть оставят эти клички для своих раскрашенных силиконовых шлюх!
Марья Мария Машенька
У Ивана вдруг закружилась голова то ли от запаха цветов, то ли от близости ее коротких, светлых волос
Он вдруг увидел отделанную сибирским кедром гостиную, отца у камина, мать, сидящую в кресле. Света не было, и кровавые блики огня рисовали на стенах причудливые тени Иван явственно услышал материнский голос. Она читала свои стихи:
Если есть на земле теплый дом,
Где спешат на звонок шаги,
Где любовью встречают глаза,
Береги этот дом, береги.
Если светит в ночи окно
Для тебя, хоть не видно ни зги,
Не беги от него, сынок,
Береги его, сын, береги1
Все это время после происшествия он задавался вопросом зачем он приехал в Москву? Зачем? И вдруг он понял, что, может быть, ответ сидит перед ним.
А она уже кормила кошку, вытащив лакомство из кармана куртки Кошка оглушительно мурлыкала в тишине.
Иван так громко и отчетливо скрипнул зубами, что Мария удивленно взглянула на него. Он резко отвернулся, не глядя, сунул ей в руки сумку.
Подъем!
Он слышал, как она кинулась следом.
А тебя как зовут? спросила она в спину.
Логинов резко остановился, и девушка налетела на него, ткнувшись лбом в баллон со сжатым воздухом. Схватилась за лоб, глядя на Ивана испуганными глазами.
Вас поправилась она. Вас как зовут?
Ребята Яном кличут, ответил он небрежно.
Ян?.. она какое-то время молчала, немного отстав, потом догнала его. Я поняла! Иван? Ведь Иван, правда?
Правда. Все? Вопросов больше нет? Тогда шагом марш!
Чтобы поспеть за Иваном, Марии пришлось почти все время бежать. Но он не сбавлял шага. А она не жаловалась, терпеливо стараясь не отстать. Оказалось, она тащит с собой кошку.
Брось! скомандовал Иван, приостановившись на лестничной площадке.
Она прижала кошку к себе, опасливо глядя на Ивана, но глядела так, что Иван понял кошку просто так не отберешь!
Зачем она тебе?
Она же тут умрет с голоду, сказала она, уже упрямо глядя на него.
Ладно, только, чур, отпустишь ее наверху. Пусть ест мышей.
Иван возобновил подъем.
Вообще-то он считал, что наверх они не пройдут, и лестница будет завалена обломками обрушившегося здания. Но никаких завалов они не увидели ни на третьем, ни на втором, ни даже на первом этаже.