Но счастье неожиданно пошатнулось. Неизвестность в виде смерти пришла нежданно-негаданно. Она как чёрная дыра во вселенной поселилась в квартире Марии, и заполонило всё её счастливое пространство.
Мария понимала, смерть до всех доберётся. Каждому выпадет своё время и час. Но не сам человек выбирает этот час эту минуту ухода в неизвестность. Тогда кто? Кто владеет этими часами человеческой жизни? Если эта костлявая старушенция в белом саване, то она явно перепутала время на жизненных часах Витюши. Она ошиблась, обозналась, залетела не в то окно.
Как бы спешила к другим к тем, кто хотел быстрее уйти на тот свет, мучаясь от болезни или совести. Но вдруг захотелось смерти заглянуть в их окошко. И так ей такого же болотного покоя захотелось прочувствовать. Присела рядом с мужем Марии вкусила тишину и разомлела. Да долго не посидишь. Дела не ждут. Но видно у смерти оказалась чисто человеческая натура. Зря, что ли время теряла на перерыв от дел смертных? И чтобы с пустыми руками не уходить решила её мужа забрать. А может из чисто женской зависти? Мол, не всё тебе баба в тиши и покое купаться. Чёрная зависть и злость её разобрала на тихое семейное счастье, поэтому и оставила она Марию одну в неизвестности. Выходит, что и у смерти что-то человеческое имеется.
Так думала Мария. Теперь глядя на мёртвого мужа она поняла что смерть, оставаясь чёрной дырой во вселенной, и чем-то ещё неизведанным неизвестным всё-таки является ощутимым явлением. Вот она как сковала Витюшу своими невидимыми
цепями и он застыл в этой немного странной спящей позе.
Странное ощущение человек вроде бы и есть, но на самом деле его уже нет. Он не с ней не здесь, а возможно он рядом где-то завис. В смысле душа его где-то присела на диванчике и смотрит на нее, на Марию. Маша даже вздрогнула от такого предположения. Страшно когда тебя окружает неизвестность.
Витюша ушёл. Ушёл тихо, как они с ним жили. Странно никогда ничем не болел, не жаловался ни на что. Разве что на появившуюся отдышку. Иногда просил Марию измерить ему давление.
Чтобы удостовериться, что давление как у молодого, всегда шутил он.
А тут сел у телевизора и по обыкновению задремал. А когда Мария подошла его разбудить на ужин, то поняла, он умер. Тихо так умер. Со стороны казалось, что заснул мужчина. Голову чуть скосил на плечо и заснул, вот-вот засопит сейчас. Тихо так сладко. А оказалось, он умер. Ушёл от неё. И не к кому-то ушёл, а вообще, навсегда. Туда где неизвестно что и неизвестно как. В неизвестность.
Мария даже как-то сразу и не поняла что произошло. Потолкав легко мужа за плечо, она растерянно несколько раз попросила его встать.
Просыпайся, Вить! Картошка стынет. Я салат тебе нарезала, как ты любишь с луком. Слышишь, вставай.
Потом так же растерянно подошла к телефону и набрала «скорую»:
Вы знаете, я мужу ужин приготовила, а он уснул и не встаёт, удивленно сказала она в трубку.
Понятно. Вы там валокординчику выпейте женщина, и дверь входную откройте. Вы одна? Попросите соседей побыть с вами. Мало ли что, ответил ей голос в трубке, предварительно спросив о возрасте мужа и записав их адрес.
Она машинально как автомат продиктовала все, что просил голос в трубке, также машинально открыла дверь своей квартиры и нажала на дверной звонок соседской квартиры. Никто ей не открыл дверь, никто не отозвался. Так же на автомате она прошла в комнату, где с замороженной улыбкой на мёртвом лице сидел её Витюша, и присела рядом с ним.
Она помнит, что последнее, о чём она подумала глядя на мужа это, лёжа в гробу, он тоже будет улыбаться? Чему? Неизвестно что там, неизвестно, что будет теперь с ней. И неизвестно чему он улыбается?
Маша не видела, как в квартиру вошли люди в белых халатах. Не помнит, как появилась соседка Надя. Потом оказалось, что она недавно вернулась откуда-то и врач скорой попросила её временно не оставлять Машу одну. Что было потом, она помнит частично. Суета. Мелькание людей. Носилки. Большой чёрный пакет, в который положили её мужа, всё ещё спящего, улыбающегося неизвестности в своём глубоком вечном сне. И лицо соседки Нади. Она наклонилась к ней и тихо сказала:
Пойдём Маша, тебе сейчас нельзя одной оставаться. Пойдём ко мне.
А Марию что-то как бы обволокло и сковало. Она сидела и не могла сдвинуться с места, словно её запеленали чем-то мягким, но так туго, что дышать стало тяжело. Она потом поняла, что это так сковало её неизвестность. Появилось сразу много вопросов с неизвестным ответом. А неизвестности Маша всегда избегала и боялась.