Господин, прервал размышления графа слуга. Старик очнулся и
Говори же!
Исполин резко поднялся с кресла, с нетерпением потирая ладони. Он и не надеялся, что островитянин придет в себя так скоро.
Хочет говорить с вами, слуга виновато опустил взгляд: Как узнал, где находится сразу захотел вас видеть.
Идем.
Возможно, стоило подождать, и велеть привести старика к нему, когда тот наберется сил, но Торас желал получить ответы без промедления, и оттого поспешил сам увидеть больного.
Все вон, приказал граф прежде, чем начать разговор.
Спустя всего пару мгновений в помещении не осталось никого, кроме Тораса и старика, слуги вынесли даже остальных моряков вместе с подстилками, на которых те лежали.
Ваша милость, какая честь, надорванным голосом прошептал островитянин, чуть приподнимаясь на локте. Прошу простить меня, я слишком слаб, чтобы поклониться, и
Халладен жестом оборвал его тихую речь. Вопросы церемониала сейчас интересовали графа меньше всего.
Ты плыл ко мне?
К вам только к вам, господин, старик был сильно истощен, и слова давались ему с трудом. Уже одно то, что он пережил шторм, когда погибли куда более сильные и молодые моряки, являлось настоящим чудом. Вы должны выслушать меня
«Он знал о шторме, несомненно знал. И все же решился плыть!»
Кто ты, старик?
Гранитный Рольф меня прозвали, он выдавил скупую улыбку. Я рудознатец.
Этого имени граф никогда не слышал, равно, как и не понимал, что потребовалось рудознатцу в его землях, да еще и так срочно, что он готов был поставить на кон собственную жизнь.
Потрудись все объяснить, Рольф.
Не подумайте, ваша милость, что я трус какой и только шкуру свою спасал, при этих словах Халладен невольно улыбнулся трудно было назвать трусом человека, бросившегося в самое сердце бушующей бури. О нет, тем я исполнял последний долг перед господином своим хоть и не хотел я ему служить, а вышло так, что выбирать пришлось. И в выборе своем я не раскаиваюсь.
Да о чем ты говоришь, старик?
Графу его речь казалась излишне бессвязной, из всего сказанного он сумел понять, что его собеседник связан долгом или клятвой, и потому не щадил своей жизни.
О серебре, ваша милость, беззубо улыбнулся островитянин. О серебре, я ведь рудознатец, каких мало. И нашел я жилу серебряную, богатую жилу. Тебе о том сказать спешил, граф Торас.
Почему мне? Теперь уже Халладен был вынужден насторожиться. Слишком странным казалось ему такое совпадение, что чудом выживший в кораблекрушении оборванец именно к нему плыл, да еще и обогатить желая. Северный Предел, не смотря на доблесть воинов, оставался небогатым краем, и потому новый серебряный рудник мог стать настоящим спасением для накопившего немалые долги графа. Ведь у тебя же есть король, и семья на островах.
Нет у меня больше семьи, за то королю спасибо! В голосе старика звучала неподдельная злоба. А значит, и короля у меня нет теперь.
Услышав это, Торас положил Рольфу ладонь на плечо и мрачно кивнул. Теперь ему стало многое понятно из прошлых речей рудознатца: и о вынужденном выборе, когда королевские воины убили его родню, и о последнем долге господину. Ведь господином Рольфа был не кто иной, как Герред Огнебородый, могущественный ландгер Хасинга и родич Халладена. Та решительность, с какой старый рудознатец, не щадя жизни исполнял волю хозяина, напомнила Торасу о его собственном малодушии. В кошмарных снах, вот уже полгода, видел граф Герреда, простирающего к нему окровавленные ладони и умоляющего придти на помощь, но правитель Северного Предела бросил его в час нужды.
Мой господин хотел, чтобы Хасинг принадлежал вам, граф, продолжил тем временем Рольф. Только вам, со всеми пастбищами, полями, лесами и бесценными жилами серебра, сокрытыми в его промерзшей земле.
Верно ли то, что ты говоришь?
В том могу поклясться, заверил старик, поманив Халладена ближе, и прошептав: Помню, то было незадолго до гибели Герреда он сказал тогда, что будет рад видеть вас своим наследником, если лишится сыновей.
О, мой добрый Герред, вздохнул Торас, отстраняясь. Спи, старик. Нам еще будет о чем поговорить с тобой.
Халладен покинул помещение в раздумьях. Если Рольф говорил правду, то у него не оставалось иного выбора, кроме как заявить Альвигу о своих правах на наследование Хасинга, вот только теперь островом правил Рутгар, любимый зять короля. Но что, если рудознатец лгал, намеренно толкая графа на противоборство с Альвигом? Что, если хитрый старик задумал таким образом отомстить островному королю за гибель семьи, или еще хуже сам был подослан Альвигом, чтобы получить свидетельства измены графа. Что ж, и на этот случай у Тораса было средство сохранить свои приготовления втайне, и требовалось для этого всего лишь заточить рудознатца до поры, как только он начнет поправляться.