Будем писать письмо.
Света села за столик с пишущей машинкой, а Сергей Иванович привычным деловым голосом начал:
Посольство Советского Союза в Демократической республике Сан-Антонио продолжает работу по претворению в жизнь исторических указаний двадцать пятого съезда партии
Света оторвалась от машинки:
Сергей Иванович, а кто-нибудь читает наши бумаги?
Никто.
Она удивилась:
А зачем стараться?
А мы и не стараемся. Нам главное ответить или, как у нас говорят, не оставить без ответа. Скажем, пришлют нам указание довести до сведения местного руководства, что Земля круглая, что, кстати, соответствует действительности. Мы доведем и вовремя ответим: довели, министр иностранных дел выразил благодарность советскому правительству за полезную информацию.
А если дадут указание довести до сведения местного руководства, что Земля плоская?
Доведем. Они удивятся. Но поблагодарят.
И всё?
Всё. Главное помнить, что погоду делает тот, кто знает, откуда дует ветер.
И он спокойно продолжал:
Решения съезда накладывают на нас, работников посольства, особую ответственность
В это время в кабинет, как всегда, без стука зашел Володя Ветров, местный пинкертон.
Посольство было небольшое и по штатному расписанию полагался всего один сотрудник с погонами. Володя был неплохой парень, свое место понимал. Особого рвения к работе не проявлял, считал, что если часто выносить сор из избы, то можно вылететь из нее вместе с сором. Но пугать посланника любил. Вот и сейчас он вошел в кабинет с озабоченным видом.
Сейчас испугает, подумал Сергей Иванович и не ошибся.
У меня есть кое-что тебе сообщить. Только не падай в обморок.
Приученный.
Пинкертон строго посмотрел на Свету. Та поняла и удалилась.
Ну что? Рассказывай.
Всего мог ожидать от наших специалистов, но такого таинственно начал пинкертон. Как тебе наш специалист по печатному делу?
Ловчев? насторожился посланник.
Ловчев. Что ты о нем знаешь?
Знаю, что помогает местной типографии налаживать печатные станки. Знаю, что все зовут его первопечатником.
Этот первопечатник в свободное от работы время печатает никогда не догадаешься, что!
Что?
А вот именно, что! Местные денежные купюры.
Лихо! Купюры хоть качественные?
От настоящих не отличишь.
Местные еще не догадались? это посланника волновало больше всего.
Пока нет.
Ты с ним беседовал?
Нет.
Ты у нас по вопросам безопасности. Тебе и беседовать. Сначала спроси, в какой тюрьме он предпочитает сидеть: в местной или в Москве. Если в Москве, пусть печатает рубли Все в моей практике было, но чтобы фальшивомонетчик
Что будешь делать? Напишешь в Москву?
Что напишу? О том, что наш умелец научился печатать местную валюту, а посему не присылайте нам зарплату, сами напечатаем
И фамилия у него как раз, Ловчев. Людей с такой фамилией нельзя пускать за границу.
Всё понял. Ты у нас по безопасности, а посему: проверь и результаты доложи.
Пинкертон вышел. В кабинет вернулась Света:
К вам доктор.
Проси.
3. Доктор
Доктора звали Эрнест Эрнестович, имя-отчество, прямо скажем, неординарное, но кроме имени и отчества ничего неординарного в нем не было. Это был обыкновенный терапевт, в меру опытный, внимательный и по отношению к начальству особенно заботливый.
Сергей Иванович, как здоровье?
Прекрасно. Ни на что не жалуюсь.
Давайте я вас послушаю.
Никаких болезней у посланника не было, да и персонал посольства подобрался здоровый. Однако официальный доктор в штате числился и должен был лечить или, по крайней мере, проводить профилактические осмотры.
Посланник снял пиджак. Несмотря на тропики, должность поверенного в делах обязывала всегда быть при пиджаке и галстуке. Расстегнул рубашку. Доктор померил давление, вынул стетоскоп:
Глубже дышите. Не дышите. Всё в порядке.
Посланник застегнул рубашку, надел пиджак. Докторупаковал свои инструменты и уже вроде бы собирался уйти, но посланник почувствовал, что тот хочет о чем-то его спросить:
У вас еще есть вопросы?
Доктор колебался:
Тут вот какое дело! Раз уж я здесь Я все время хочу поговорить с вами по одному вопросу и не решаюсь Вам это может показаться немного странным
После двадцати лет дипломатической службы меня трудно чем-нибудь удивить.