Холокост
А на Западе война,
Год второй,
Гонит беженцев она,
Страх горой.
Нас лишь русские спасут,
О, вэй мир,
Мимо беды пронесут,
Смерти пир!
Только вдарила война
По Руси,
Бьётся с натиском страна,
Бог спаси.
Толпы беженцев своих и чужих,
Полегли среди дорог, стон затих!
Добивали и добили людей,
Задолбили с криком: Ты иудей!
И Прибалты с Немцем тут и Поляк!
Жить на совести с таким не в подляк?
Баран и старые ворота
Побежал раз по-утряне баран,
Брать ворота что стоят на таран,
Шибанул, аж от земли перегной,
Да с пылюги слёзы катит волной!
В изумлении баран углядел,
Что ворота как и он не у дел,
Всё на месте, только шишка на лбу,
И чего он раскатал тут губу?
Вот ворота, и они не новы,
Упадут, так не сносить головы.
Ну, если сдуру враз их снести,
Так на новые не сложно найти!
И подумал оглянувшись баран,
Про такое не писал и Коран!
Даже в Торе, да и в Библии нет
Что бы дурью удивлять белый свет!
Мы не знаем, что предпримет наш Рэм,
Что советники подсунут как мэм,
Изумлению зверей есть предел,
Сколько б кто башку чесать не хотел!
Продавщица винного отдела
Продавщица винного отдела,
160 и рост её и вес,
С робостью в душе летать хотела,
Как скажи в ребро хреначил бес.
Не девица, при деньгах и деле,
Пышности, ну, не могла избыть,
Ей бы мужика свово в постели,
И про серость будней позабыть.
А она взлетала вверх и выше,
Жаль что кокон сдерживал порыв.
Бабочка царапалась всё тише,
Назревал в душе её надрыв.
По пожарной лестнице на крышу
Как-то влезла девица с трудом,
Рвалась в космонавтки гордой нишу,
Наяву был разума дурдом!
Огражденье веса не сдержало,
Тело перешло в пике-полёт,
Смерти тут блеснуло явно жало,
Всё ж подол оно не самолёт.
Только у земли случилось чудо,
Ангел смерти явно опоздал,
Покрова огромного батуда,
Управдом дизайнер там создал.
Шибанулась и опять на крыше,
Вот она святая благодать,
Ярко, броско, в шише и кумыше,
Снова вниз, летать так уж летать!
Муж
Я могу принять, понять и простить,
Все грехи моей жене отпустить.
Если б час хотя прошёл без вранья,
Только силушки ушли из меня!
Прут измены чередом от жены,
Я и узы ей уже не нужны.
Не Иуда, это Ева блудит,
И от Змея непременно родит!
И она же принесла тряпки в дом,
Разоделась в положеньи крутом,
А супругу лишь огрызок дала,
Голодай, мол, раз такие дела!
И на блядки в тот же час умелась,
Как сумела, так на раз отдалась.
С кем прижила до Адама детей,
Кто был этот неизвестный злодей?
Я так думаю, то был Сатана,
А иначе всем посылам хана!
Всё, приму я предпоследний стакан,
Я ж христьянин, не какой немакан.
Три по три, а это Троицы знак!
Сатана вообще-то Богу кунак?
Шахид
За морями, за горами
Дом из мрамора, с коврами,
И мутаки в доме есть,
И найдётся что поесть.
Всё тут есть для райской жизни,
Нету места дешевизне,
Ешь и можешь тут же спать,
Или вон хасег позвать!
Семь десятков гурий пышных
Прямо от чертогов вышних
В миг готовые к усладам,
И павлины бродят садом.
В холодильниках щербет,
Прохладись, избегни бед.
А воды вокруг холодной,
Всё течёт в прохладе водной.
Рай для избранных, шахидов,
Тут не путать, не аидов!
А в пустыне после взрыва
Все спешат быстрее мимо.
Смертник выполнил задачу,
Мимо жизни, в неудачу!
Сны в руку
Маем мне не маяться,
Я не буду каяться,
За те сны, что скрылися,
И как в сказке сбылися.
Снился дом с верандою,
Да бассейнчик с ванною,
Гномики что в садике,
Пять машин, не «Газики»!
И у всех по спаленке,
Котик на завалинке,
Да бульдожка рыжая,
Мордочка бесстыжая.
А камин всё с тресками,
Огненными блесками,
Лес в стекло верандное,
Пламя репримандное.
Белки за косулями,
И апрель с сосулями,
Очень не напрасными,
Были сны прекрасными
Только плохо верилось,
Время жутью мерялось,
Год с Олимпиадою
Счастие лампадою.
В руку сон, с удачею,
Был я под раздачею,
Хоть оно смешилося,
Да вот ведь свершилося!