А Валентина Степановна какую роль выполняет? поинтересовалась Смирнова.
О, Валентина Степановна здесь большой человек! улыбнулся Сергей. Она и повар, и завхоз, и медсестра, и кастелянша, и уборщица.
Не много ли для одного человека? удивилась учительница.
Много! согласился Сергей. Но пока владелец приюта не дал нам ещё одной единицы её помощницы, а бесплатно эту роль никто не хочет исполнять.
Так она здесь, как сотрудник? сделала вывод учительница.
Да, подтвердил Козлов.
И много тут таких сотрудников? продолжала допытываться учительница.
Только двое: Валентина и Иван Петрович. Остальные, если можно так сказать, пациенты.
И много их пациентов? вновь последовал вопрос Соколовой.
Сейчас семь человек. Два брата-акробата Кирилл и Игорь, мой тёзка Сергей из Сибири, Вадим Строгий попал к нам неделю назад, и три женщины: Настя, Наталья Новикова, и Иветта Павловна Они все соберутся к шести часам.
Вернулась Валентина и объявила, прерывая разговор бывшего ученика и его учительницы:
Я всё приготовила. Идёмте, Вера Васильевна, я покажу наши внутренние покои.
После того, как Смирнова и Вершина скрылись на левой женской половине, Сергей обзвонил несколько человек, договариваясь о встрече. Тон его разговора сильно отличался от того, с каким он только разговаривал с женщинами это был твёрдый, начальственный, не терпящий возражений голос, невольно вызывающий вопрос: -«Кто вы на самом деле Сергей Владимирович Козлов?»
К шести часам, действительно, начали подтягиваться обитатели приюта. Они здоровались с присутствующими и уходили на свои половины. Через пятнадцать-двадцать минут появлялись вновь, преображённые до неузнаваемости, превращаясь из замарашек в нормальных женщин и мужчин.
На каждой из половин были свои душевые кабины и туалеты. Приняв душ, «пациенты» приюта переодевались в чистую одежду: женщины в халаты из добротной, весёленькой байки, а мужчины в спортивные костюмы из прочного, ноского материала.
Всё было вполне чинно и спокойно. Женщины собрались на левой половине углового диванчика и смотрели какую-то популярную программу по ТВ, тихо общаясь меж собой. Мужчины сгрудились на противоположенной стороне подвинув поближе журнальный столик и упражнялись в шахматной игре и в стоклеточных шашках. Валентина Степановна копошилась на кухне откуда распространялись аппетитные запахи. Вера Васильевна и Сергей разговаривали, сидя в центре дивана.
Изменения произошли, когда появился последний член «команды» тот самый Петрович, о котором напоминал Сергей. Появился не один, а с плюгавеньким неухоженным мужичком со взглядом загнанного волка.
Завидев Валентину, мужичонка оживился, а его глазки заблестели.
Это мой гость Михаил, представил новенького Иван Петрович.
Гость недовольным взглядом обвёл помещение и с вызовом поинтересовался:
Почём нынче подземелье для народа?
Для народа бесплатно, а для таких «умников», как ты будем посмотреть, ответила Валентина, расставляя тарелки, столовые приборы и высокие стаканы с бумажными салфетками, свернутыми в трубочки. В центре стола неизвестно откуда появилась ваза с полевыми цветами.
Гость облизнулся, глядя на хозяйку и сказал с ухмылкой:
Вот это окорочка! Смотрю на вас, мадам, и невольно поднимается аппетит.
Валентина насмешливо взглянула на незваного гостя и изрекла, нимало не смущаясь:
Не петушись, залётный тут тебе не птицеферма. Могут и пёрышки ощипать.
Залётный захохотал, странно вскидывая голову:
Люблю необъезженных кобылиц! Так сказать, тонизирует!
Ты уж определись, болезный, куда попал, отбрила Валентина. В подземелье, в курятник или на ипподром?
Как видно вам, мадам, палец в рот не клади, продолжал хорохориться пришлый. готовы уж и всю пятерню отгрызть?!
Почему пятерню? не сдавалась хозяйка, мы можем и головёнку, как вы изволили выразиться, отгрызть Если понадобится.
Валентина Степановна, вступился за своего протеже Петрович, что же вы гостя пугаете с самого порога?
Вот именно, заулыбался Михаил во все свои вставные, местами поблескивающие, зубы. Сначала дорогого гостя накорми, напои, дай отдохнуть с дороги дальней, а уж потом и ответ с него требуй!
Ошибаешься, «гость дорогой» тут тебе не сказочные кущи, а всего навсего приют для больных и обездоленных. Ты, что: больной и обездоленный?