Вагон повален на бок, поэтому все, кто находился в нем, лежат вперемешку на нижней боковой части. У каждого человека имелись различные повреждения: одни были вызваны падением на сиденья, другие проклятыми стеклянными пауками. Солдат, которого Фрэд увидел первым, падение пережил, судя по всему, почти безболезненно. Его убили пауки.
Стены и пол вагона заливала кровь.
Фрэд бегло осмотрел лежащих людей, выбрался из вагона и отправил туда коронера и фотографа, а сам отправился к следующему вагону. Всего состав насчитывал четыре вагона, и в каждом из них была одна и та же картина: люди, получившие травмы при падении, а потом безжалостно убитые стеклянными пауками. Трупы нападавших валялись тут же.
Самым ужасным оказался, что не удивительно, первый вагон он пострадал больше всего, потому что шел ближе к паровозу и потому, что имел внутри больше всего охраны. Там проклятые стеклянные твари устроили просто резню люди, лежавшие внутри, разорваны на части, а их тела будто специально изуродованы до неузнаваемости.
Даже у Фрэда, повидавшего на своем веку всякое, перехватило дыхание от увиденного и к горлу подступила тошнота. Он поспешно выбрался из вагона и принялся раскуривать трубку с крепким табаком чтобы заглушить запах крови.
Что скажешь, шеф? подошел к нему бледный заместитель.
Скажу, что усы у тебя как уши спаниеля, Ллойд, сквозь зубы ответил Фрэд. Помощник с каменным лицом выслушал это и продолжил ждать ответа на свой вопрос. Брайс глубоко вздохнул, закашлялся, сплюнул и заговорил: Что сказать? Судя по всему, эти стеклянные твари заложили бомбу под рельсы видал, как их разметало? и подорвали ее совсем близко от состава. После чего пауки пробрались внутрь и добили выживших. В первом вагоне было больше всего охраны, поэтому там устроили просто бойню, блин. Выжившие тоже некоторых пауков убили, но сам видишь результат их сопротивления. Выживших людей нет. Нападавшие скрылись.
Почему скрылись?
Потому что будь они тут, мы бы уже с тобой не разговаривали. Один паук запросто раскидал бы всю нашу следственную группу. У нас и револьверов-то всего штук пять на двенадцать человек.
А Константин? Брат императора? спросил усатый объект для насмешек.
Загляни внутрь. Он у дальней двери. И у ближней. А еще, вроде, посередине. Частично на улице. Сейчас коронеры закончат, скажут тебе, где он весь. И семья его там же
Зачем они сделали это? Каков мотив стеклянных пауков? Не могли же они просто так, от скуки, пробраться вглубь страны, вычислить поезд с братом императора и, опять-таки, от скуки, всех там перебить?
Я-то откуда знаю, зачем? огрызнулся Фрэд. Мое дело было найти поезд и императорского братца, благослови бог его грешную задницу. Я нашел и то, и то. Всё. Моя работа выполнена. А мотивы пусть дипломаты и политики выискивают. Я не политик, поэтому даже лезть туда не собираюсь. Нафиг это все. Пойди и поторопи этих фотоаппаратчиков хотелось бы вернуться до полуночи. Жена и так на меня зуб точит.
Опять про годовщину забыли? усмехнулся усач.
Не твое дело, ответил Фрэд Брайс и вновь закашлялся. В его голове мелькнула мысль, что надо сходить к врачу чертов кашель начал его уже конкретно злить.
Сама история.
"Скачи, враже, як пан каже".
Гоголь. «Вий».
Ночь развернет свои темные крылья
Под ними окажутся сотни иллюзий:
Сны и мечты разомкнут твои вежды
Дети кошмаров, предтеча надежды.
Солнце зашло, ночь сжирает сознанье,
Мысли угасли, в душе лишь страданья.
Хохот богов вспыхнет ярче, чем ярость
Безумие, боль, безнадега, усталость на сцене стоял тощий человечек и блеющим голосом пафосно декламировал свою дрянь. Лем старательно изображал заинтересованность и даже некоторую одухотворенность от услышанного, но внутри кривился от смеха и омерзения даже он сам, лет, этак, в двенадцать, рифмовал лучше, чем этот отбрызг от литературы.
Однако рядом с ним сидела черноокая, пышноволосая прекрасная дама по имени Роза. Эта дама излучала искреннюю заинтересованность и восхищение в данный момент она любила стихи.
Даже повторяла украдкой некоторые строфы.
Сейчас Роза любила стихи, а Лем был заинтересован в том, чтобы их романтические отношения сдвинулись в более интересную, нежели просто совместные прогулки, плоскость. Лем любил гулять. Раньше. Благодаря Розе он возненавидел это праздное шатание туда-сюда по городу. То время, которое они обычно проводили, взявшись за руки и прогуливаясь по красивым каменным улицам столицы, он бы с куда как более ярким удовольствием провел бы в соприкосновении уст.