Это ж надо, какие горы пришлось преодолеть, чтобы школу без троек закончить, сколько труда вложить. Одним словом детдомовский! Ни от кого помощи, ни от кого доброго слова. Но ничего, выдержал, не сломался. По кривой дорожке, как некоторые мои одногодки, не пошёл.
А когда в институт поступал, сколько нервов потрепал. Вы только подумайте люди добрые сдать экзамены, набрать на два балла больше, чем количество проходных и, не увидеть себя в «списках» зачисленных в студенты. Считай, целый месяц, тридцать дней, пришлось обивать пороги деканата и ректора. Упёрлись «Вы не сдали письменную работу сочинение, по русскому языку и литературе». Нет, каково, а? В конце-концов пришлось пригрозить если не найдёте моё сочинение, иду в прокуратуру, а затем подаю в суд.
И-и что вы думаете? На второй день сам декан нашёл моё сочинение в архиве, а ещё через полчаса мне выдали студенческий билет
* * *
Кирилл, держи! прервав воспоминания, подал ему полупустую бутылку с дешёвеньким вином, напарник, с которым он вот уже считай три года работал здесь, на этом чёртовом рынке. Работал в «высокой» должности принеси-подай!
Выпей, мне для друга не жалко, добавил он, примостившись рядом на мешки с картошкой, капустой и редькой.
Кирилл, ни слова не говоря, приложился к бутылке и забулькал горлом, вливая в себя дрянное, дешёвое винцо. Не выпитый остаток он протянул напарнику.
Что-то я, Стёпа, сегодня не в норме. Что-то душа томится, и мысли разные в голову лезут. Может детишек давно не видал, а? Господи, как они там?
Ты про кого говоришь-то? Про Светку, что ли? Так сам говорил замуж она недавно вышла за очень хорошего и богатого человека.
Говорить-то, говорил. Да сам-то не видел Пропил я свадьбу-то дочери.
Ну, так чего? Возьми и съезди. Тут же всего ничего. Подумаешь, каких-то двести километров. Можно сегодня туда завтра обратно. Я тут как-нибудь без тебя эти дни один поработаю. Ничего, справлюсь, я жилистый
Хороший, нет, замечательный ты у меня друг, Стёпа. Душевный
Да чего там
Они сидели и молчали, думая каждый о своём. Сделали ещё по глотку из уже почти пустой бутылки, и Степан, что-то буркнув себе под нос, поднялся.
Пошли к Ваське-буржую, и подал Кириллу руку. Отпросишься на два дня по семейным обстоятельствам. Попроси у него заработок за неделю. Даст, не обеднеет, добавил он. Не даст у старой грымзы попросим.
Хозяин недовольно скривился, услышав просьбу Кирилла. Но после поддержки того Степаном, и его согласием поработать за двоих, с грехом пополам согласился, посетовав напоследок на свою доброту, и умением некоторых несознательных и ленивых, вить из него верёвки.
И он бы ещё долго изощрялся в «красноречии», если бы Степан не увёл Кирилла, потянув его за руку.
Ишь, боров ненасытный, разжирел на чужом труду, ворчал он, таща за собой Кирилла. Эксплуататор! Капиталист! Какой он предприниматель, продолжал он возмущённо? Обыкновенный махровый спекулянт! Купил дешевле продал дороже «Казённый дом» по нему, живоглоту, давно плачет. Ждёт, не дождётся
Ладно, Стёпа, угомонись. Не трепи нервы! Плетью обуха не перешибёшь.
Чего угомонись, чего успокойся? Трахнули нас капиталисты и в хвост и в гриву. А ты, угомонись, да успокойся
Я понял бы его, если бы он сам, со своей семьёй, вырастил эти овощи-фрукты, а потом вывез на продажу. Тогда, да это честный труд! А так обыкновенный спекулянт! На чужом горбу в рай хочет въехать! продолжал кипеть-возмущаться Степан, провожая Кирилла на автобусную остановку. И въедет сволочь, жирная морда спекулянтская. Чтоб он сдох, не сейчас, так завтра! И такие же как он все передохли!
Послушай, Стёпа, хозяин будет ругаться, что тебя долго нет на месте.
Подождёт, не сдохнет! Могу я друга до автобуса проводить. Ты же чуть живой, не согласился он с Кириллом. Вон, какой бледный
Глава девятая
СВЕТЛАНА
Она видела он неотрывно смотрит ей в лицо, как-будто что-то хочет прочесть на нём. А, что он может увидеть или прочесть? Только любовь и желание принадлежать этому мужчине.
Она попыталась овладеть своими чувствами и, сдвинув брови, постаралась придать лицу выражение холодной неприступности. Любопытно, подумала она со страхом, заметил он её состояние, или нет и, опять почувствовала, как лицо начало полыхать от внутреннего жара. Да что же это такое! Ну-ка, прекрати немедленно краснеть, попыталась она приказать себе. Я что, девочка пятилетняя, не умеющая владеть своими чувствами?