Но постепенно количество игроков возросло, их влияние выросло, они были более организованны. Стали занимать ключевые посты в управлении нашими крупными городами, влиять на политику и вскоре они стали хозяевами на нашей земле.
Шенг! окликают офицера, и он уходит к группе богато одетых людей.
Я пью теплую воду из бурдюка и думаю про себя: «Как все-таки раньше в моей реальной жизни было проще. Учёба, работа, дом и ни каких приключений. Надо как-то выбираться отсюда. Но слишком много игроков, а Бегемотя ещё малышка, одна не справится».
Делаю вид, что дремаю и зову мысленно Бегемотю. Странно, но мне кажется, что что-то мешает мне общаться с питомицей, а верёвка начинает душить шею. Открываю глаза и пытаюсь связаться опять с боксодинотом. Вижу, что дымка крутившиеся перед глазами начинает уплотняться и становиться менее прозрачной, как будто впитывает мои мысли.
Пытаюсь поймать мерцающий поток маны, получается это не сразу. Немного добавляю воздуха в дымку и та становиться похожа на сеть паука, переливающаяся как мыльный пузырь на солнце.
Трогаю самые крупные нити, и веревка на шеи затягивается туже. Постепенно стараюсь ослабить самые тонкие нити плетения и наконец, у меня получается. Я разрываю сеть, и становится легче дышать, веревка на шеи ослабела. Пытаюсь снова связаться с питомицей: «Бегемотя ты мне нужна».
Что случилось?
Пересказываю случившееся со мной происшествие.
Призывай меня.
Боюсь, вдвоём не справимся. Поэтому лучше, чтоб о тебе пока не знали. Я разговор подслушала, вроде бы ночью будет остановка в крепости перед ущельем, там соберут всех захваченных людей.
Хорошо. Буду ждать, когда позовёшь. А пока наполню корзины рыбой.
Зачем?
Лишним не будет.
Через какое-то время Шенг приносит мне длинный шарф из тонкой темно-синей ткани.
Оденьте это на голову госпожа, только смочите водой, тогда солнце не так будет печь. Разворачивайте осторожно ткань очень жесткая, можно уколоться.
Странно, но ткань на ощупь тонкая и очень приятная. Начинаю аккуратно её разворачивать и нахожу маленький, с мою ладошку кинжал. Быстро прячу его в инвентарь, а из шарфа пытаюсь изобразить, что-то в виде тюрбана.
Слышу громкий смех игроков. Ко мне подходит один из игроков.
Может, развлечемся красотка, предлагает он мне. Будешь хорошо стараться, продам в хороший бордель, а не на рудник.
По голосу я узнала игрока, который разговаривал в кабинете. Я молчу, а рукой отковыриваю совсем небольшой кусочек сухой почвы и пытаюсь напитать его маной. В отчаянье и от злости я не обращаю внимания не на свойства потоков, не на их концентрацию, просто чувствую, что потоки напитывают землю, и она медленно твердеет.
Неизвестно чем бы это закончилось, выручил меня Шенг, он принёс мне миску с похлебкой и остался ждать, когда я поем. Ела я очень медленно. Плуто потоптался не много, зло посмотрел на офицера, резко развернулся и ушел к своей группе.
Вскоре отдохнувший отряд тронулся в путь.
Глава 2. Крепость
Поздним вечером отряд прибыл в крепость. Она была построена прямо в горе, довольно высоко над землей и к ней вела узкая и опасная дорога. В темноте под светом факелов подниматься было очень страшно. Спешившиеся всадники вели под уздцы нервно всхрапывающих лошадей.
Мне развязали ноги, но руки оставили связанными, с большим трудом я взбиралась по крутой, каменистой тропе. Телегу оставили в низу. В крепости находились воины Наганы, защищавшие единственный удобный проход в горах.
Меня отвели в какую-то тесную камеру, вырубленной прямо в горе. Окон не было и в комнате было темно, сухо и чисто, от каменных стен веяло прохладой. Отблески факелов слабо освещали комнату, через небольшое зарешёченное окошко в дверях. Чуть позже принесли еду, ломоть серого хлеба, кружку воды и одежду.
Я переоделась в серые штаны и рубаху из грубой ткани с эмблемой «Алых крыльев» на всю спину. Жаль, зеркала нет, я в этой одежде с красными крыльями на спине, похожа на падшего ангела, к тому же обувь у меня отобрали, ещё бы терновый венец с капельками крови, для полной картины.
Сижу на жестком топчане, жую не вкусный пресный хлеб и смотрю на причудливые тени, мелькавшие на стене.
Правду говорят от сумы, да от тюрьмы не зарекайся. Вот не думала, не гадала, пока здесь не очутилась. Вот проснусь, и все это исчезнет, как страшный сон. А я окажусь в своём двадцать первом веке, в своей квартире. Но пока приходиться жить в этом сне.