Источая защитную желчь.
И когда эту чашу я поднял,
Испустив окончательный вздох,
Загрустил сатана в преисподней
И сиропом расплакался Бог.
***Как лес расти, как зверь существовать.
Исчезнет все, что непрестанно мучит.
Случайно жить, рождаться, умирать.
И путь мой ничему вас не научит.
Я есть. Кто поручится: был и буду?
Вчерашний я совсем не я уже:
Одни меня запомнят как паскуду,
А у других взгрустнется на душе.
Хочу лететь, но кто же залатает
Прорехи в паутине бытия?
А между тем тугую сеть сплетают
Для вольной пташки знаю, знаю я!
Плоть или сон? Ау! Ау, ответь мне,
Ты, кто был мной и снился наяву
Интерференция в двенадцатом столетье;
Да в Гончих Псах взъерошило листву.
Нас создал космос, жалкая стряпуха,
Из неслиянных атомов слепил,
Разъединил он голову и брюхо
И сердцем дисгармонию скрепил.
****Раздвоен изначально и навеки
Ты, человек! И в круглой голове
Круглится мысль о богочеловеке
И общечеловеческом родстве.
Еще не ясно, в племенном ли стаде
Иль в хоре ангелов, но выяснится впредь
Планета лопнет: мысль ее исчадье
Калечит плоть и разрушает твердь.
Усталый и злокозненный создатель,
Наш прах развеяв, ототрет чело.
Но мысль моя, как исступленный дятел,
На Млечном древе выдолбит дупло.
****Мне нечего хотеть. Мне некуда идти.
И жизнь, по-видимому, смысла не имеет:
За триллионы лет один микрон пути
К могильным кустикам шалфея.
В космической квашне смешались навсегда
Мука пространств и влага горных речек,
И пекарь, чтоб испечь удачный хлеб, туда
Вливает дрожжи человечьи.
Не унывайте же! Мы встретимся опять,
Пусть не людьми, но им равновелики,
И с утренней звезды я стану излучать
Свои взыскующие блики.
****И какое может быть крушенье,
Если столько в поезде народу?
Н.Рубцов, «Поезд»Стучали колеса, зеленый вагон
Средь лунной полуночи плыл,
Смеялся ребенок, седой проводник
Свой чай по купе разносил.
Беспечная жизнь. Пассажирский вагон.
Здесь люди в объятиях сна.
Внутри согласованный сонный уют,
Снаружи гуляет луна.
Но что это?
Скачут, я вижу в окно,
Взрывая заснеженный склон,
Конь белый, конь рыжий, конь вороной,
Конь бледный за нами вдогон.
И чтоб не свершилось пророчество бед
И чтоб нам Суда не видать,
Наддай, машинист: ведь когда-то-нибудь
Устанут они догонять.
*ЗА ПОРОГОМ
Ночными, осторожными шагами
Я вышел в сад и замер в тишине,
А в освещенном суетном окне
Две тени вслед гримасничали мне:
Там пировали: мутными глазами
Обшаривали истину, клялись
И ссорились. А надо мной сплелись
Пути небес и вызвездилась высь:
Вселенские мололи жернова,
Дробя планеты и миры калеча,
О, что им до ничтожного зерна?!
Вернусь туда, за суетность окна,
И захлебнусь в разгуле человечьем,
И горестного вымолю родства.
*ИЕРОНИМ БОСХ
Где мрак простерся гробовой
и пыль, как твердь, зачугунела,
и воздух стынет, омертвело
смердя, и человечий вой,
и стоны запертого зверя
шуршат по серым потолкам,
и гарпий траурные перья
танцуют мстительный канкан,
где не блеснет надежда или
хула в замшелых струпьях глаз,
и жуткий светоч трупной гнили
лишь он, последний, не погас,
там, растерзав и плоть и душу,
я проклял Родину за то,
что, отягченный рабством, трушу
восстать над пыльной суетой
и но зачем? опять, опять
бесстрашно истину вещать.
* КАМЕНЬ
Далек тот день. Но близок этот дом,
Построенный у камня преткновенья;
Луна и солнце ходят ходуном,
А он упрочился легко и дерзновенно.
Тот день настанет. Стерпим, переждем,
Семейственно вражду перемогая;
Печально мокнет кошка под дождем;
И битва внешняя как музыка глухая:
Кандальный звон и лязг мечей. Там брань
За окнами, там хлещет кровь из глоток,
Во человецех зло.
Благоволю предстань