Кикуко, лежа на подушке, покачала головой.
Тогда я еще ничего не знала. Если б знала, постыдилась бы говорить о ребенке.
Вот как? Сюити сказал мне, что ты слишком целомудренна Увидев, что на глаза Кикуко навернулись слезы, Синго не стал продолжать. Врачу ты больше не должна показываться?
Завтра зайду.
Назавтра, когда Синго вернулся домой, Ясуко уже с нетерпением ждала его.
Кикуко уехала к родителям. Ее уложили в постель Часа в два позвонил Сакава-сан, к телефону подошла Фусако. Он сказал, что к ним приехала Кикуко, чувствует себя не совсем хорошо, и ее уложили в постель. Дня через два-три поправится, говорит, и тогда ее привезут обратно.
Вот как.
Попросил Фусако передать Сюити, что он может завтра приехать навестить ее. С ней там все время мать. Может, поэтому она и решила отлежаться у родителей.
Ничего подобного.
В чем же тогда дело?
Синго снял пиджак и, подняв голову, чтобы развязать галстук, сказал:
Сделала аборт.
Что? Ясуко была ошеломлена. Как же это, тайком от нас Кикуко? Ужасная пошла молодежь.
До чего же ты невнимательна, мама. В столовую с Кунико на руках вошла Фусако. Я, например, знала, что она это сделает.
Откуда ты знала? неожиданно для себя стал допрашивать ее Синго.
Этого я не могу сказать. В общем, она решила на покое прийти в себя, окрепнуть.
Синго не нашелся что ответить.
Городской парк
1
Что за человек отец! Фусако небрежно составляла на поднос посуду после ужина. С родной дочерью разводит больше церемоний, чем с невесткой, человеком посторонним. Правда, мама?
Фусако, одернула ее Ясуко.
Разве я не права? Если он считает, что шпинат переварен, так и надо было сказать, что переварен. Да и не разварился шпинат в месиво, а почти весь цел. Лучше бы ему есть шпинат, сваренный в горячем источнике.
Как это в горячем источнике?
Разве не варят в горячем источнике яйца, а на пару пирожки с фасолью? Я же сама привозила тебе яйца, сваренные в воде из радонового источника. Белок у них крутой, а желток жидкий Я ведь тебе уже рассказывала, что в Киото, в одной дешевой закусочной, их очень хорошо готовят.
В дешевой закусочной?
Да, в Киото есть такая. Бедняки ее прекрасно знают. Там и шпинат готовят хорошо.
Ясуко засмеялась.
Так вот, если бы отец ел шпинат, сваренный по часам и при определенной температуре в воде из радонового источника, он был бы всегда бодр и здоров, даже если возле него не будет Кикуко-сан, совершенно серьезно сказала Фусако.
Мне этот разговор неприятен. Очень уж ехидно ты обо всем судишь.
Фусако, напрягшись, с трудом подняла тяжелый поднос.
Неужели еда становится невкусной только оттого, что с нами не изволят находиться красавец сын и красавица невестка?
Синго поднял голову и переглянулся с Ясуко.
Перестань болтать.
Вот так всегда. Ни слова при нем не скажи, не поплачь.
Когда плачет ребенок, ничего не поделаешь, пробормотал Синго, почти не раскрывая рта.
Я не о ребенке говорю. О себе. Фусако, пошатываясь от тяжести подноса, направилась на кухню. Если плачет ребенок, это естественно.
Загрохотала сваленная в мойку посуда.
Ясуко встрепенулась.
Послышались сдавленные рыдания Фусако.
Сатоко, взглянув исподлобья на Ясуко, убежала на кухню.
Какой у нее тяжелый взгляд, подумал Синго.
Ясуко тоже поднялась, взяла ползавшую рядом Кунико и посадила ее на колени Синго.
Присмотри за ней.
И ушла на кухню.
Синго обнял Кунико она была приятная, мягонькая, и он крепко прижал ее к себе. Взял за ножки. Обе ступни, маленькие и пухлые, целиком уместились в его ладони.
Щекотно?
Кажется, девочка не понимала, что такое «щекотно».
Синго в этом не уверен, но ему помнится, что Фусако, еще совсем крошкой, когда ее клали голенькую, чтобы переодеть, и он слегка щекотал ее под мышками, морщила носик и махала ручками.
Синго старался не вспоминать о том, что Фусако и в детстве была некрасивой. Стоило ему вспомнить это, и перед его глазами возникало прекрасное лицо старшей сестры Ясуко.
Его надежда, что ребенок, прежде чем станет взрослым, еще много раз изменится, не оправдывалась, и с годами надежда притупилась.
Внучка, Сатоко, лицом как будто получше матери, так что не исключено, что уж Кунико вырастет совсем хорошенькой.