История доктора Хуана
На острове Чаак редко умирают. Хотя есть кладбище за жёлтой стеной. У ворот гипсовый ангел, величиной с овцу, с факелом в руке. Ангел белый, а факел алый.
Под кокосовыми пальмами и пурпурными цветами бугамбилий около сотни могил. Все тут иноземцы приехали, прожили счастливо, скончались в мире.
Тех, кто родился на острове Чаак, вообще нет на кладбище. Наши не бессмертны, но как-то усыхают, уходят без тленных останков. Вроде испаряются. Исчезают, как пузырьки из газированных ливней.
В пяти кварталах от бронзовых кобыл стоит трёхметровый памятник Камарону, то есть здешней карибской креветке. По словам дона Томаса, это натуральная величина таких размеров достигали креветки, когда Святой Дух нисходил на остров в сезоны дождей.
Вокруг Камарона шесть пивных. Отсюда начинается дорога, которая ведёт вглубь сельвы и упирается в море на другом, диком, берегу острова. Все наши приезжают на тот берег встречать новогодний рассвет. Солнце каждый раз поднимается из моря, а всё же страшновато взойдёт ли? Особенно обидно, если взойдёт над Кубой и Колумбией, над Канадой и Японией, а об острове Чаак позабудет.
Дон Томас Фернандо Диас обыкновенно с ночи поджидает солнце нового года. Загодя приезжает на зелёном «Ягуаре» это у него велосипед с пятью скоростями, тремя колёсами и платформой, на которой помещается пара человек, если нужно подвезти. Такой велосипед называется трицикло.
На диком берегу дон Томас ложится в гамак под пальмовым навесом. Здесь прибой и ветер, потому что открытое море. Почти не слыхать, что рассказывает дон Томас Фернандо Диас в трёх часах до восхода.
На этом берегу много лет назад нашли дона Хуана Андусе. Солнце тогда поднялось в облаках. Лучи тянулись по небу, а острова не касались. Все наши глядели вверх, а потом увидали, как дон Хуан Андусе выходит из моря.
Волны били его в задницу, он спотыкался, падал и протягивал к нам руки, в одной из которых был саквояж. Одет он был как Санта Клаус. Сейчас я думаю, дон Хуан сразу хотел покорить наши сердца образом святого. Что он там делал, в море у дикого берега, не могу подумать, не знаю.
Тогда он признался, что медик и что из Франции. Оттуда, лучше сказать, пошло его семя.
Этот индивидуум, или персонахе, имел во Франции мадрину-крёстную с деньгами. Его родители тоже имели деньги, и он изучал медицину. Крёстная купила ему билет на галеон, который прибыл из Франции в Веракруз. Дон Хуан Андусе хотел было ехать в Мехико. Но вдруг узнал, что остров Чаак страдает без медицины. Вот что мы вкратце выяснили.
Да, я хорошо помню, как нас тогда терзала жёлтая малярия! И вот дон Хуан Андусе при таком стечении обстоятельств оказался на острове. Почему-то с другой стороны. Как я говорил, для меня это загадка.
Но дело было на восходе нового года и нового позапрошлого века. Недаром же дон Хуан Андусе оделся как Санта Клаус.
Он был молод, так я теперь думаю, и, конечно же, быстро влюбился в девушку из фамилии Ангуло. Женился на ней и завёл с ней семь дочерей.
Вскоре дон Хуан получил известие, что его мадрина в очень тяжёлом состоянии. Лучше сказать, при смерти. И он отправился во Францию оформить наследство, которое состояло из множества денег.
Прошёл не один год. Может быть, пять или шесть. Сеньора Фермина, жена дона Хуана, не знала, что думать то ли вдова, то ли покинутая с детьми. Все наши склонялись к вдове. Поскольку уже настали времена, когда зародилась почта, и люди, если живы, давали знать о своём положении. А от дона Хуана Андусе не было никаких вестей.
Кузен доньи Фермины дон Мауро Клементе Ангуло, о котором при случае расскажу отдельно, всегда выказывал ей большое сердечное влечение. Вот он и перешёл к открытым поступкам заходил, чуть ли не каждый день на кофе, дарил девочкам-сеньоритам туфельки, шляпки и ленты, приглашал любоваться закатом.
Они хотели друг друга, так я сейчас думаю. Или, лучше сказать, желали. Они целыми днями бывало держались за руки. Своей левой рукой дон Мауро пожимал правую руку доньи Фермины.
И как раз в это время вернулся на остров Чаак дон Хуан Андусе. Не знаю, где он пропадал. Он объяснил, что лечил крёстную-мадрину и неотлучно находился у её изголовья, в предместьях Парижа. Может быть и так, однако мадрина всё же умерла.
Известно, что дон Хуан вернулся с мешками денег и разделил наследство между дочерьми, они уже были сеньоритами. Вот из них-то и вышла мама капитана дона Клаудио Канту, которую звали Эмилия Андусе. А также вышла мама дона Оскара Кольве, которую звали Анита Андусе. Лучше сказать, все семеро дочерей дона Хуана Андусе положили начало известным и достойным фамилиям нашего острова. Одна из них, Ортензия, стала женой дона Валерио Риверо, человека, который имел в порту Ишкалак шесть огромных плантаций кокосовых пальм. Сначала он был компаньоном своего племянника дона Оскара. Но потом они рассорились. Не знаю, зачем. У дона Валерио осталось большое ранчо в Санта-Рите, где он разводил скот и павлинов. Впрочем, все деньги были от жены его от Ортензии Андусе, дочери первого медика на нашем острове дона Хуана Андусе.