Шелест пожелтевших страниц, узоры чёрной, красной, золотой вязи А где-то и старинные руны, переплетённые с ветвями цветущего цикория, лазурные ирисы, красные драконы! Загадочный, шепчущий мир книг уводит за собой в незабвенную даль за горящие корабли. И то, что рассыпается в моей детской памяти золотистой пыльцой собирают воедино эти книги, и прошлое обретает форму и смысл, доселе мне неведомый.
В распахнутое окно задувает влажный прохладный ветер, чуть развевая белые вышитые занавески. Идёт дождь. Дождинки капают в забытую на подоконнике стеклянную чашу с водой, и каждая капля пробуждает блик от горящей свечи на изящном изгибе стекла, отчего кажется, что по поверхности воды словно пляшет жидкий огонь. Он замирает и снова оживает, кружась в иллюзорном протуберанце, озаряя огненным дыханием хрупкое стекло и золотую крышку рядом Но огонь этот холодный, и в воздухе вокруг веет свежестью и прохладой, пронизанной ароматом лаванды.
Отчего на душе такая свежесть и такая тоска, такое щемящее чувство неизбежности утраты? Чем владею я и что теряю?
Я взрослею
Как узки мои запястья, гранатовый браслет соскальзывает с руки, полыхнув красным огнём.
Дождь не перестаёт, и вот уже стеклянная чаша на подоконнике почти полная дождевой воды.
Идёт время идёт дождь. За окном в саду отцветают осенние астры, и за садом багряные вязы и золотые липы шумят на ветру мокрой от дождя листвой. Осень.
2
Бьют барабаны на Северо-Востоке и эхо разносит этот тревожный ритм по всему Мидварду. Мир полнится слухами и невнятным шёпотом, все что-то обсуждают, но никто ничего не знает. Говорят, что мы заключим перемирие и сохраним то малое, что удалось построить с тех пор, как вздыбленные льды рассекли надвое мир, где с одной стороны догорали наши корабли, с другой стороны мы под бледной Луной укрепили свои знамёна на чёрных прибрежных скалах.
Я собираюсь в путь, теперь я буду представлять наш клан на сходе вождей. Наш караван пересечёт пески и встретится с другими нашими сородичами, чтобы вместе выступить единой силой и договориться с орч о перемирии. Это моё первое далёкое путешествие и первая ответственная миссия переговоры. У отца нет сыновей, и он учит меня власти, что означает самообладание.
Многие считают, что я должна оставаться дома, потому что ещё совсем ребёнок, они же говорят, что нас могут атаковать с моря, и потому отец не должен покидать крепость, а кто-то шепчется, что он специально по-этому отсылает меня Мне сложно понять, кто может атаковать нас с моря, ведь там нет ничего.
Что такое война? Мы не знаем что это, но мы помним что такое предательство.
Няня Гарг (у нас её звали Гаргиль) собирает меня в дорогу, часть пути мы проделаем на корабле вдоль берега на юг, а затем высадимся в бухте, и далее отправимся на встречу с нашими восточными соседями в легендарный край великой реки и её быстротечных вод.
3
Розовые блики на волнах от лучей восходящего солнца, розовые и золотые блики от волн на бортах корабля. В золотисто-розовом дрожат отражения мачт и парусов Зов моря в сердце моего народа столь велик и неизбежен, что покой ему может принести только звук, означающий, что корабль отплывает. Этот толчок, скрип снастей, неуловимое движение ветра в парусах и вот уже тают вдали серебристые очертания гавани, а впереди открываются неведомые и безграничные, властные объятия морского божества. На берегу остались отец первая разлука! и все те, кто неизменно были рядом с тех пор, как мы ступили на берега Мидварда.
Небольшой экипаж корабля по имени «Мираж», няня Гаргиль и отряд телохранителей почти на полторы луны стали моими спутниками и единственным обществом. Впрочем, это общество было большим чем обычно, ведь дома я мало с кем общалась, не считая самых близких.
Теперь мне подолгу нравилось стоять у борта корабля и вглядываться в даль, особенно на закате солнца, когда мир озарялся сиянием, напоминающем мне о матери. Она не принадлежала к нашему народу и была из духов вечерней зари. Оставив этот мир при переходе по Вздыбленным Льдам, она навсегда потеряла своё тело, и слилась с алым заревом заката, растворяясь в своей родной стихии. Но я слышала, что какая-то её часть ушла под воду, и та закатная золотая дорожка на волнах это её следы. Дома я каждый вечер поднималась на крышу своей башенки, где жила, и с крыши смотрела как вдали мерцает море, как тают вечерние зори, венчая горизонт огненной короной, и, наконец, объединяя небо и землю в единое целое, укрывая их чёрным плащом ночи. И Серп Луны проносился каждую ночь по ночному небу, соединяя один день с другим