Если сюда кто-то кроме меня будет пытаться влезть бей ножом не раздумывая шиплю я ему.
Я стрелой лечу за едой наконец то у нас время трапезы, когда все имеют право подойти к пункту раздачи еды и ухватить свою порцию. Я вырываю из рук дежурного две порции, и все смотрят на меня ошалело, но я не обращаю внимания, я уже несусь с мисками назад, взлетаю по ветхим деревянным ступеням наверх.
Ты цел, ничего не случилось!? кричу я мальчику.
Да, всё тихо, шепчет он мне пересохшими губами.
Я не ем, я снова бегу вниз, чтобы добыть воды, много воды И целебного зелья.
3
Туман, вечерние сумерки, небо и звёзды настоящие Небо бежит, не стоит на месте, и вот уже ночь, я пью её сырой холодный мрак, я не могу надышаться им, я пьянею от наслаждения, стоя среди бескрайней ночи на поляне перед лесом. Седеющие бледные травы клонятся к земле, и я стою среди трав призрачная лунная волчица, тощая и злая, с пустыми глазами и седой шкурой. Я дрожу на ветру, оскалив клыки, ожидая на дороге запоздалого путника Я дрожу от холода и сладкого чувства мести, я жду. Я ждуууу
Какой-то звук будит меня среди ночи я просыпаюсь. Сон окончен. Я в нашей башне, рядом тихо спит Айлиль мальчик фейри, которого оставили в живых и определили в Чёрный Легион на обучение. Айлиль младше меня, но за последние несколько лет он так вырос, что стал почти на голову выше меня. А вот я расту плохо и для своего народа я довольно маленькая. Айлиль стал моим братом, мы побратались с ним в страшную ночь после того, как нас чуть не задрала свора ворлаки. Тогда он был ещё мелким, и мы бились с ним спина к спине. Мы поняли, что мы одиноки на всём свете, на всей земле, что у меня есть только он, а у него есть только я. Мы не знаем, помнят ли нас где-то там в прошлой жизни, мы слышали, что всех фейри, кто попал в плен, считают врагами и предателями. Мы братались в ночь безвременья, смешав нашу кровь, а потом прыгали и плясали, обнявшись на верхней площадке развалины морзагской башни под несуществующим небом. Там, в этом несуществующем небе, мы придумали себе несуществующую звезду, и назвали её Безымянная. С тех пор мы вглядывались в несуществующее небо, воображая себе, что где-то там, за багровой пеленой, в немыслимой выси, мерцает серебром Безымянная Звезда единственный светлый образ для нас. Мы не вспоминали что было до плена, мы запрещали себе это. Чтобы выжить.
4
Снова тот же сон: ночь, дорога в поле, трава в инее, позади чёрные пики елей и очертания ветвей деревьев. Я крадусь вдоль обочины дороги рыщущая тень в ночи, серебристая волчица, с телом, словно чуть вытянутым вверх. Я останавливаюсь и стою, замерев в ожидании. Я смотрю в вашу душу пустыми голодными глазами, о идущие неосторожно, о те, кто преступил черту, я поджидаю вас и дождусь. Вот вы подходите ближе, и ветер швыряет вам в лицо землю и опавшие листья, веет сырым холодом, и, наконец, вы видите меня. Вы поворачиваете назад, и понимаете, что всё это время я шла за вами следом, я дышала вам в спину.
Но вот барабанный бой поднимает утро на дыбу, мы вскакиваем, как от удара хлыстом, потому что это война.
Вместо утренних тренировок раздача дополнительного оружия и дорожных сумок. Затем нас выстраивают в колонну, и в наше пространство, в наше дыхание приходит весть: Око объявило год войны, мы выступаем немедленно.
Айлиль и я седлаем морзагских яххо вид ворлаки, который отличается меньшей агрессивностью и годится для долгих походов. Они прекрасные носильщики и более послушны. Слово «седлаем» не очень подходит в нашем случае, обычно боевые ворлаки не признают сёдел, и орч привычно обходятся только несложной уздой, зато боевые ворлаки приучены к ношению брони, которая спасает их в битвах. Конструкция брони ворлаки имеет не только защитную задачу, но и многие приспособления для нанесения удара противнику. К слову сказать, у этой брони есть нечто, что служит подставкой для ног всадника. Ну а яххо имеют некое подобие седла, но скорее для поклажи, а не для всадника.
Что нам делать, ведь Морзаг атакует земли, принадлежащие нашему народу, мы же не можем нападать на собственный народ!? шепчет Айлиль взволнованно.
При первом удобном случае мы сбежим, отвечаю я неуверенно.
Ты говоришь это вслух?!!, ужас и смятение слышатся в этих словах.
Обычно мы не только не говорим вслух ничего, что может быть для нас опасным и породить недоверие, но мы даже не позволяем формироваться крамольным мыслям, потому что всё пространство Морзага пронизано особым излучением, которое «видит» и «слышит». Всякого, кого заподозрят в крамольных мыслях немедленно забирает Дозор Ока ДО.