Все время пока шло следствие с нами жила тетя Зина. Я часто думала о том, что было бы, не расскажи она обо всем маме. Наверное, ничего не произошло. Дядя Костя остался бы жить, маму бы не посадили и вся наша жизнь не пошла бы под откос. Но я, временами склонная к фатализму, знала, что все предначертано. Лешка тогда неслучайно застрял в прихожей со шнурками и оказался невольным свидетелем бесчестного поступка маминого кавалера. А тетя Зина вернулась домой за оставленным талоном и увидела тарабанящего в дверь напуганного Алексея. Все это было предначертано судьбой и, кроме как на нее, больше мне обижаться было не на кого. Думая о неизбежности, мне было проще уходить от воспоминаний, которые травмировали меня. Но вопросы. Они снова и снова возвращали меня в прошлое.
Первые две недели после ареста мамы я пребывала в каком-то опьяненном состоянии и даже не заметила, как тетя Зина собрала мамины вещи и отнесла их ей в КПЗ. В те дни я часто пропускала школу. Мне казалось, что там все то и делают, что шепчутся за моей спиной. Осознавать произошедшее, а тем более выбросить из памяти тот вечер, было невозможно. Иногда, когда Лешка и тетя Зина засыпали, я садилась на подоконник и долго плакала, глядя в окно. Плакала не от того, что этот зверь хотел со мной сотворить, а от того насколько беспощадна была судьба. Мы были игрушками в ее руках: хочет вмиг перевернет нашу жизнь, ради забавы или нет, но уж точно без сочувствия.
Как-то ранним утром, в середине марта, позвонил следователь и сообщил о том, что нам разрешили свидание с мамой. Я очень обрадовалась: наконец после такой долгой разлуки можно было увидеть ее и обнять, прочувствовать тот любимый и единственный материнский запах. Мы с тетей Зиной напекли пирожков, взяли с собой Алексея и пошли в КПЗ.
В назначенное время мы стояли в коридоре у двери, на которой висела табличка со звучной фамилией Шапорта. Постучав, мы с Лешей вошли в кабинет. Тетя Зина осталась ждать нас у горотдела, сославшись на то, что мы должны побыть с мамой наедине. Нас встретил мужчина лет тридцати. Оглядев нас, он с грозным видом выдал:
У вас на все про все час времени. Я пока пойду, пообедаю. Только без фокусов, девушка.
Хорошо, тихо ответила я.
В прокуренном кабинете было холодно и сыро. Стены еще не отошли от зимних стуж и не пропускали весеннего тепла. Мама сидела на стуле рядом со столом, на котором лежало много разных документов. Ее правая рука была пристегнута к специальному крючку на стуле, который был привинчен к полу большими болтами. Увидев нас, мама расплакалась. Мы подошли к ней и крепко обняли.
Мы с тетей Зиной испекли для тебя пирожков с капустой. Как ты любишь, мам. Она передает тебе привет, хотела пойти с нами, но потом осталась у ворот. Решила, что нам самим нужно поговорить, тараторила я, не выпуская маму из объятий.
Огромное спасибо Зинаиде Михайловне, ее объятия стали крепче.
Мам, в школе все говорят, что ты убила человека. И теперь никто не хочет дружить со мной, наивно пролепетал Алексей.
Это был тот неловкий момент, когда дети говорят все, что приходит в голову, не задумываясь о последствиях. Я смутилась и легонько пихнула его в бок. Но мама, крепко обняв его одной рукой, поцеловала в макушку.
Пусть так говорят. Люди всегда будут что-то говорить, плохое или хорошее. Ты не верь никаким словам, всегда слушай свое сердце, сынок, и помни главное где бы ты ни был, каким бы человеком ни стал, твоя семья это твое богатство. Береги память о ней, как о самом важном, мамин голос задрожал, а глаза наполнились слезами.
Мама, не плачь! не выдержала я. На вот, поешь пирожки! Здесь еще теплая одежда, носочки и свитер твой любимый я принесла
Ульяна, а ты помнишь, что я говорила тебе? Никогда и никому не рассказывай о том, что хотел с тобой сделать этот урод! По крайней мере, сейчас и в ближайшие годы. Договорились? А лучше, выбрось из головы все, забудь, как бы сложно это не было. Я не хочу, чтобы эти события оставили осадок в твоей душе. И еще одна просьба: никогда не навещай меня, достаточно писем. Пообещай мне!
Хорошо, мама, я обо всем постараюсь забыть, но как же не навещать тебя?
Обещай, я сказала! Срок мне, по любому, дадут не маленький! Я не хочу, чтобы ты видела меня в лагерной робе.
Мамочка, я прикрыла рот рукой, едва сдерживая рыдания. Я не смогу, не смогу