Ну, знаешь, Ульяша, во-первых, это для наших дедов и бабушек, за упокой их души! А, во-вторых, померещилось мне пару раз, что у вас в доме нечисть какая-то ходит в черном. Вот я и решила поставить иконы светлоликие и свечи.
То есть, как это?
А вот так! В первый раз это было вечером, то ли десять, то ли пол одиннадцатого по времени. Я сидела и читала у окна. Часом ранее я заходила к вам, поставила свечи. Вдруг, что-то грохнуло у вас на лестнице, было темно, я решила, что мне померещилось, поэтому не придала значения. Буквально через пару минут, отвлекшись от книги, я посмотрела в сторону ваших окон и заметила, что свечи потухли. «Сквозняк что ли?» подумала я. Надев фуфайку, я вышла во двор, отперла ключами дверь, как вдруг оттуда повеяло холодом. В углу зала я увидела силуэт в черном. Честно говоря, Ульяночка, я испугалась и сразу же вышла обратно. В ту ночь мне не спалось, я все поглядывала на ваши окна, но, слава Богу, все обошлось. На утро, когда стало посветлее, я набралась смелости и вошла в ваш дом, скрепя сердцем, прошлась по комнатам и увидела, что окно в твоей комнате было открыто нараспашку. И тут я поняла, откуда сквозняк в доме, и свалила причину потухших свеч на него.
А второй случай?
А второй не такой уж и значительный. На днях я шла поздно домой. Вдруг вижу, тень в черном прыгает в кусты к нам. Я испугалась, не то человеческий силуэт, не то на какое-то чудище похоже. И когда я уже приблизилась, то никого не увидела. Чертовщина какая-то. Вот и решила, пусть иконки осветят дом.
От услышанного меня бросило в жар. Я вспомнила ту женщину в черном, которую увидела при въезде в детский дом. И сегодня она мне показалась. От погружения в раздумья о том, кто это может быть, меня отвлекла тетя Зина, которая сказала, что пора собираться.
В час дня мы уже стояли у входа в здание суда. Полчаса спустя на территорию заехал автозак.
Ну, все, привезли, вздохнула тетя Зина. Идем.
Мы прошли в коридор. В руке я держала сумку с вещами и продуктами. Мы встали около двери и стали ждать, когда выйдет секретарь и пригласит нас на слушание. В коридоре было много народа. Я стояла и смотрела на людей, которые ходили туда-сюда. Неожиданно на меня набросилась какая-то женщина.
Ах, ты дрянь! Твоя мать убийца! Вы за все заплатите! Гори ты и твоя семья синим пламенем! Будьте вы прокляты! прокричала она.
От испуга я выронила сумку. Казалось, что сейчас она ударит меня. За ней стояла какая-то девушка и, закрыв лицо руками, плакала навзрыд. Вдруг этой девушке стало плохо и женщина, оглянув меня злобным взглядом, повернулась к нам спиной и вместе с ней вышла из здания.
Не обращай внимания, все пройдет, сказала тетя Зина и обняла меня. Тут вышла секретарь и сказала, что мы можем пройти в зал заседаний.
Подождите, Ульяна Андреевна, простите, что перебиваю вас. А кто набросился на вас? спросил Августов, нарушив свое молчание.
Позже я узнала, что это были бывшая супруга Ларина Юлия и их дочь Евдокия, ответила я. Кстати, на заседании суда их не было. Они ушли.
Хорошо, он сделал пометку в своем блокноте.
В зале еще никого не было. Мы прошли и сели на скамью сразу у входа. За пару минут до начала суда конвоиры завели маму и посадили за ограждения. Я не выдержала и бросилась к ней, схватила ее за исхудавшие руки и заплакала. Мама тоже тихо плакала, крепко сжимая мои ладони. Как же это больно, когда ты не можешь обнять любимого человека. Хочешь прижаться, а чувствуешь, как жесткая перегородка впивается в грудь, разделяя вас. Один из конвоиров оказался понятливым и, после досмотра сумки, разрешил передать вещи сразу. За это тетя Зина угостила его пирожками. Помню его счастливое лицо, когда он их увидел. Я благодарна ему за то, что он дал мне возможность обнять маму. Но это продлилось недолго. Зал потихоньку стал заполняться людьми.
Проходите на свои места, строго сказала нам секретарь суда.
Мы послушно сели на скамью. Я хорошо помню, как дрожали мои руки, а тетя Зина тихонько плакала. Вошел судья, и все встали. Я с трудом поднялась с места. Ноги стали ватными от одной мысли, что сейчас маме вынесут приговор и отправят за тысячи километров от родного дома и нас с Лешкой в исправительную колонию. Для меня происходящее была сравнимо со смертью. Я не могла самостоятельно держаться на ногах, и тетя Зина все время поддерживала меня. Но это не помогло, не выдержав, я присела на скамейку. В этот момент меня увидела секретарь, которая внимательно оглядела всех присутствующих. Задержав взгляд на мне, она сделала замечание: