Вы ведь уже говорили об этом, так? спросил он и, не дожидаясь ее ответа, продолжил: Может быть, и с Францем уже все обсудили?
Рита молчала. Идея позвать старшего брата Марка на Рождество пришла ей в голову около месяца назад. Его родители предложение горячо поддержали, хоть отец и высказывал сомнения, что добром это не кончится. Однако они взяли на себя заботу уговорить Франца, а Рита должна была решить вопрос с Марком. И вот, кажется, она свое задание бесславно провалила.
Вот как, глухо произнес он, правильно истолковав ее молчание. Ну что ж, очень приятно, что вы все решили за моей спиной.
Он поднялся со скамейки и оглянулся в поисках Сони. Та уже переместилась от домика с каштанами к домику с яркими игрушками. Найдя ее взглядом, Марк подхватил трость и так быстро, как мог, направился к ней.
Марк! Рита поднялась следом. Марк, постой!
Несколько прохожих оглянулись на них, и Рита поспешила следом за ним, чтобы не кричать.
Марк, послушай
Однако он не слушал. Торопливо шел вперед и даже не оглядывался, хотя наверняка слышал ее.
Гретхен! позвал он.
Девочка, в отличие от него, на зов сразу обернулась и вприпрыжку побежала к нему. Марк подхватил ее на руки так легко, словно не хромал только что, сильно опираясь на трость. Рита догнала его, когда девочка с широкой улыбкой уже что-то показывала ему в той стороне, откуда прибежала.
Марк, прилично запыхавшись, снова начала Рита, останавливаясь рядом с ними. Так нельзя
Ее слова оборвал визг тормозов где-то позади них, глухой удар, а затем женский крик. Они переглянулись, замерли на мгновение, и Рита первой бросилась туда. Марк с Соней на руках поторопился следом. На узкой односторонней дороге, где было совсем мало машин, и те не разгонялись слишком сильно, поскольку вокруг бродили толпы туристов, замер на аварийной сигнализации небольшой красный автомобиль. Рядом с распахнутой водительской дверцей стояла пожилая женщина, держась одной рукой за машину, а второй за сердце.
Она бросилась мне под колеса, сама бросилась, всхлипывая, утверждала она по-немецки.
Небольшое количество народа уже столпилось на краю тротуара, испуганно глядя на лежащее перед машиной тело. Кто-то звонил по телефону, кто-то старался увести детей, но большинство просто смотрело.
Пропустите, я врач, еле вспомнив, как это будет на немецком, велела Рита, пробираясь к пострадавшему.
Девушку она узнала сразу: получасом ранее именно она продала ей те самые желтые шары, которые наверняка разбились вдребезги, когда Рита бросила пакет на асфальт и присела возле пострадавшей.
То, что она мертва, стало ясно сразу: из-под ее головы разливалась большая темная лужа, быстро увеличиваясь в размерах, а безжизненные глаза слепо смотрели в переливающееся огнями рождественского города небо. Длинный вязаный шарф размотался, держась теперь за шею лишь самым кончиком, а один ботинок слетел с ноги и лежал под колесом машины.
Почти сразу Рита почувствовала, как кожа на ее ладонях стала на несколько градусов горячее, в нее вонзились тысячи мелких иголочек, которые не приносили боли, но вызывали желание приложить руки к голове мертвой девушки и впустить в нее таинственные серебристые нити, уже начавшие завязываться внутри нее.
Рита, нет!
Она подняла голову и только тогда поняла, что Марк стоит рядом, и Соня во все глаза смотрит на мертвое тело.
Унеси Соню отсюда.
Она умерла, ты не можешь помочь.
Ты же знаешь, что могу.
Нельзя помочь всем.
Рита закусила губу и посмотрела на мертвую девушку. Марк прав. Нельзя помочь всем. Она убеждала себя в этом с того самого момента, как вообще узнала о своем даре. У нее есть муж, дочь, бабушка и в первую очередь она должна думать о них, а не о незнакомых девушках, случайно оказавшихся не там, где нужно.
Но разве Марка когда-то она спасла не так? Она ведь не знала его, видела впервые в жизни, он был ей абсолютно никем. Тысячи машин ежедневно попадают в аварии, сотни людей гибнут в них. И если бы она тогда задумалась над тем, что не может спасти всех, он не стоял бы сейчас рядом с их дочерью на руках.
Рита медленно опустила руки, чувствуя, как маленькие иголочки исчезают одна за другой, серебристые нити обиженно растворяются в ее голове, а затем с трудом поднялась на ноги, чуть отходя от девушки, которой не могла помочь. Где-то вдали завыла сирена службы спасения, возвещая о том, что ее участие больше и не нужно.