Мадам перебила их разговор вопросом: «А где же ланч?» Наконец-то хоть один человек вспомнил, для чего они собрались, а то Лена уже собиралась пойти пообедать в кафе на улице. Все оживились. Оливье принес из кухни миску с салатом типа греческого и блюдо с курицей гриль. Как ей показалось, курица была куплена готовой в супермаркете, и он ее просто разогрел в СВЧ.
При виде курицы все в один голос восторженно воскликнули: «Чикен, чикен!» Не зная, как на это реагировать, Елена задумалась. Что это означает? Радость по поводу курицы была не наигранной, значит, это редкая дорогая еда. Или они вообще не едят, и любая еда ими воспринимается на ура? Тем временем мадам разломала курицу на мелкие кусочки, даже крылья поделила на три части, и первой поднесла блюдо к ней, что указывало на особое расположение.
К курице гриль она относилась более чем спокойно. Она любила курицу, но только если ее приготовить каким-нибудь особым способом. Лучшее, что она когда-либо пробовала из курицы, было чахохбили в исполнении ее подруги детства Лены. А просто курицу гриль обычно покупали на пикники или когда очень хотелось есть, а готовить было лень. «Может быть, крыло?» подумала она и положила себе среднюю часть, потому что в крайней части есть было вообще нечего. Когда она сама готовила курицу, то обрезала эту часть для кошки Муськи.
Увидев, что Лена положила себе на тарелку только один кусочек курицы, мадам показала жестом, что она может взять еще.
Спасибо, мне достаточно, ответила она.
Но мадам не успокоилась и, покопав вилочкой, нашла и положила ей в тарелку именно тот засохший маленький кусочек крайней части крылышка. Сделав это, она удовлетворенно улыбнулась, выбрала себе ножку и передала блюдо с курицей дальше по кругу.
Поедание ланча длилось недолго, потому что других блюд не предлагали, но все были абсолютно счастливы. Чувствовалось, что праздник удался. В конце перешли к десерту. Это, как Лена и думала, была клубника, и как она и догадывалась, производства того же завода резинотехнических изделий. Ягоду посыпали сахарной пудрой, а поверх выдавливали из баллончика взбитые сливки. Было видно, что они прямо-таки наслаждаются вкусом. Елена проделала то же самое в надежде, что вкус улучшится, и он изменился, совсем как в анекдоте. Стал «ужас», но не «ужас-ужас», как было без сахара и сливок.
Обед закончился, все вышли на террасу. Она была достаточно большой, практически такой же, как комната. Уже смеркалось, и Оливье зажег свечи, все сели вокруг низкого столика, гостям предложили ликер. Хотя терраса выходила на соседний дом, эта часть вечера понравилась Лене больше всего: это было хоть немного похоже на Париж в ее представлении.
Ее мысли были о том, как далеки от реальности наши представления о жизни в других странах. В этом, собственно, не было бы ничего плохого, если бы эти представления не мешали наслаждаться тем, что мы имеем. Ведь то, что она имеет в своей жизни, было на порядок лучше того, что имеют люди в других странах. Включая клубнику!
Тут Елена обратила внимание, что мадам пристально смотрит на нее, потом переводит взгляд на Ванессу, потом опять на нее, словно сравнивая их. Это ее рассмешило. К ней подошел Филиппе и сказал, что мама хочет у нее что-то спросить. Он перевел: мадам считает ее очень элегантной девушкой с хорошим вкусом, в отличие от Ванессы. Она интересовалась, в каком бутике Лена купила такие элегантные кожаные туфли. Ответ потряс мадам: фиолетовые туфли российской марки «Респект» она купила в магазине «Сити-обувь» на центральной прогулочной улице в Тарасове. Эти туфли Лена взяла с собой по причине удобной колодки, мягкой кожи и из-за того, что они не занимают много места в чемодане. Туфли были недорогими и удобными. Она бы никогда в жизни не поверила, что мадам удивят именно российские туфли, а не ее именное итальянское платье, фирменный английский плащ и французский шарф последней коллекции.
Елена пригласила маму Филиппе в Тарасов, пообещав посещение всех обувных бутиков. Мимоходом она увидела, как мадам берет что-то со стола и кладет себе в сумку.
Распрощавшись с хозяевами, они спустились вниз и сели в машину. Обратная дорога была быстрой. Ночной Париж тих и ярок. Все дома подсвечивались ярко-желтым светом на фоне мерцающей огнями Эйфелевой башни. Улица рядом с домом Лены была свободна, и парковка мадам не прибавила никому царапин бампера. Попрощавшись с мамой Филиппе и поблагодарив ее за клубнику, она увидела, что именно та забрала со стола: сахарную пудру и сливки в баллончике. Мадам протянула их ей и подмигнула: мол, не зря же добру пропадать, лучше пусть добрым людям достанется.