Сижу я в рубке. Думаю. Смотрю на экраны обзора. Ногти (как случалось в самом начале карьеры) стараюсь не грызть. Потом спрашиваю:
Мать. Эта Сущность доработала конструкцию андроида так, что у неё появились слёзные железы? Или это воздействие непосредственно на мой мозг? впрочем, я уже знал ответ.
Это воздействие на мозг. Никаких изменений в конструкции твоей Ивы не произошло.
Ну я же говорил ревнивая коза. «Твоя» Ива. А раньше была наша
Значит, основные технические параметры и характеристики остаются теми же?
Да.
Ну я и влип. Если моё бесценное «сокровище» решит намять мне бока в прямом смысле, мне кранты. Кинематика у Ивы практически как у любого андроида то есть, как у боксёра-тяжеловеса. И «поднять» она может при случае, до полутонны. И, готов поспорить, на Первый Закон роботехники рассчитывать уже абсолютно точно не приходится.
То есть, захоти моя Ива отлупить меня для проявления своей страсти, или обиды, или ещё чего у меня шансов нет. А убежать и «спрятаться» на «Лебеде» некуда!
Впрочем, остаётся надеяться на Инструкцию: там говорилось только о «деморализации», а вовсе не о нанесении травм и побоев «Объекту Атаки».
Хотя такое соображение утешает слабо
Вот так, обессиленный физически и неустойчивый морально, я и сидел, ёрзая, часа три, пока моя зазноба занималась своим гардеробом. Потом позвала меня на демонстрацию через Мать.
Вхожу я в столовую и челюсть моя отпадает, как это говорится, до пола!
На Иве настоящее «маленькое чёрное платье» подол чуть пониже трусиков.
И смотрится обалденно. Ну то есть, действительно обалденно. Какие у неё ножки!.. М-м!.. Конфетка буквально хочется облизать! А грудь!.. Вот же блинн.
Хоть я уже и был выжат, как лимон, но поневоле Ну да, опять весь взбодрился уж она и смотрела, и извивалась так, что и у мёртвого бы
Вот ведь дурацкая человеческая натура!
Да ходи она раньше хоть голая по кораблю, (Кстати, одно время так и было андроидам же не холодно! Но потом мне стало стыдно: а ну, как клиенты увидят! Неприлично всё-таки. Засунул её в свой старый комбез, только рукава и штанины подрезал) я бы и не почесался!
А сейчас все её формы, скрытые так, что дают пищу воображению, стали, особенно подчёркиваемые соответствующими движениями, настолько соблазнительными, что даже и не знаю!.. Ну, вернее, что делать-то я знаю, и тут уже не до здоровья и отсутствия сил.
Правда, на этот раз мне удалось вырваться ещё до ужина. Хотя, конечно, искусство тех, кто разрабатывал и вкладывал все эти приёмы и способы, вызывают огромное уважение и восхищение.
Нормальный мужчина, в смысле, не извращенец какой, ни за что оторваться не смог бы, пока сама не отпустила бы. (Ну, или не стёр бы до мозолей то, что положено) А моя отпустила. Видать, всё же в программу не входило заездить «Объект» до смерти.
Скорее просто обессилить. Деморализовать. И мысли чтобы были направлены только туда
Ужин прошёл в молчании. Я ел, стараясь на поднимать головы (Ох!.. «Доминирование!»). Ива смотрела на меня масляными глазами кошки, видящей сметану.
Но в эту ночь, как ни странно, она только прижалась ко мне, и, вполне, как мне показалось, умиротворённая, заснула, уткнувшись мне в плечо. И хотя я знаю, что роботы не спят, всё равно было и приятно, и тепло. Я расслабился, и мирно уснул.
Выспался отлично.
К тому, что произошло утром, оказался совсем не готов.
Провались эта хитроопая программа в пекло к Буриссам!..
Просыпаюсь нету рядом моей Ивы.
Странно. Раньше она не имела привычки уходить из постели, пока я не встану.
Ладно, одеваюсь, иду на поиски. Только потом допёр, что даже не завтракал! Да даже и не подумал тогда о еде! Вот до чего дошёл
Обошёл почти всего «Лебедя», наконец, в двигательном отсеке, за кожухом третьего реактора, нашёл её.
Сидит на полу, такая вся маленькая, несчастная, головку в колени уткнула, и молчит. Даже не плачет. На ней её платье, и всё уже машинным маслом, паутиной и пылью измазано.
Ива! говорю, Ты чего? В чём дело?!
Даже не смотрит, молчит. И вот чувствую я во всей её позе напускное равнодушие, и понимаю, что действительно сердится не расстроена, а именно сердится.
Ну, как знаешь, говорю, так как чувствую себя снова «объектом атаки», Я в рубке.
Ушёл, только огромным усилием воли заставив себя не оглядываться.