Теперь процесс продления рода был записан трудной, но почетной миссией в Основах и предписан каждому индивиду. Однако равноправие распространялось только на уровень самой обязанности, количество произведенных индивидов варьировалось в зависимости от индекса производителя и уровня его социализации.
В новом обществе было принято пять основных индексов, которые предопределяли направление социализации того или иного индивида Genius, Individual, Humanitarial, Mathematic, Various, которые указывались в наименовании индивида сразу после года выпуска ячейки и непосредственно перед индивидуальным называнием.
Слово «имя» не совсем подходит к этим составным наименованиям индивидов и, тем не менее, имя не просто влияло на судьбу, оно и было самой судьбой. Индексы G или I обещали сложный, но достойный путь к вершинам современного общества, в его руководящую и интеллектуальную элиту, индексы H и M обеспечивали размеренное, регламентированное Основами, существование, и только индекс V, который давали при рождении условно неудавшимся индивидам, которые, скорее всего, не проявят себя ни на поприще наук, ни как общественные лидеры, именно этот индекс обеспечивал его обладателю перспективу безостановочного выполнения миссии продления рода.
Сама миссия отнюдь не означала только вынашивание и рождение, индивиды индекса V постоянно сдавали материал для миссии, постепенно утрачивали интерес к социально-обусловленному существованию и, начиная, таким образом, представлять угрозу здоровью общества Основ, они покидали свои ячейки и продолжали существование в специальных блоках Института продления рода, низведенные до уровня мужской особи без прав, без свобод, без будущего.
Надо отдать должное гибкости индексной системы если вопреки прогнозам генетиков социально-профессиональный анализ индивида содержал показатели, достойные другого, более высокого или, наоборот, более низкого положения в общественном существовании, индивиду было не избежать изменений в судьбе, вот только индекс в имени оставался неизменным.
Во многом именно из-за таких корректировок индивидуального существования, а также из-за небольшой вариативности индексации, ну и строго охраняемой секретности индексирования подавляющее большинство индивидов не понимало судьбоносности индекса в своем наименовании, да и не задумывалось, честно говоря, об этом. Таким образом, в разных отраслях производства или науки на фоне большинства с тем или иным индексом всегда можно было встретить индивидов с другими буквами в наименовании, которые воспринимались как редко встречающиеся и не более.
Год, стоящий в наименовании перед индексом, не обозначал года появления индивида на свет, он указывал на год формирования ячейки, и возраст индивидов в ячейке мог варьироваться в пределах 5 лет. Собственные имена, составляющие последнюю часть наименования, подбирались случайным выбором для основного участника ячейки, вокруг которой она формировалась (обычно таковыми были индивиды индексов G или I) и по фонетическому созвучию для остальных участников ячейки. Количество индивидов в ячейке зависело от многих факторов и от общего, существующего на момент формирования ячейки, количества индивидов, и от психолого-математических данных совместимости, и от социально-профессионального запроса на перспективу 7-20 лет, но, в целом, все было подчинено принципу максимальной комфортности индивидов уже указанных индексов (G, I).
Несмотря на то, что ячейку составляли индивиды, ничего индивидуального у них изначально не было, индивидуальные проявления поощрялись только на уровне материальном, хорошо отслеживаемом уровне предпочтений в еде, в еде ив еде. Иногда, в очень редких случаях, индивидуальность находила выход в странной привязанности некоторых индивидов к мелким предметам не всегда ясного назначения и этимологии. Это могли быть как предметы природы небольшие щепочки, камушки, засушенные листочки, собранные во время плановых контрольно-воспитательных мероприятий на живой природе, так и предметы искусственного происхождения, давно утратившие свое утилитарное значение их тоже чаще всего находили во время испытательных поездок выцветшие, потертые и сточенные дождями и ветром осколки уже давно не выпускаемых материалов цветной хрупкой пластмассы, фаянса, фарфора, бутылочного стекла, керамики К таким чудачествам относились более внимательно и строго следили за тем, чтобы количество талисманов ограничивалось одной единицей, и чтобы эта самая единица ни при каких условиях не передавалась, как говорится «по наследству».