В то время, в которое мы оставили нашу команду, чтобы поближе познакомиться с каждым из ее участников, Каиц обихаживала уже все семь вагончиков, в которых жили и работали шоумены, а также в специально заказанном по ее же слову, даже не требованию, вагоне-столовой, готовила завтраки, обеды и ужины для всей честной компании.
Джон занимал самый просторный и комфортабельный вагончик, который стоял несколько поодаль от павильона шоу. Неподалеку от него, с одной стороны располагался тоже достаточно просторный, ну, может, менее комфортабельный вагончик, где поселилась троица. С другой стороны от вагончика Джона располагались два, составленных стенка к стенке, вагончика, в которых помещались Мири и Каиц.
Рядом с павильоном стояло два вагончика, в одном из которых жил Икс, как он отрекомендовался в первый же день своего участия в этом проекте, и это был единственный вагончик, куда доступ вездесущей Каиц был закрыт категорически и бесповоротно. Неприкасаемый вагончик был соединен с той частью павильона, где располагалась вся компьютерная техника, необходимая для нормального функционирования всех систем шоу и доступ кому бы то ни было в святая святых Икса был закрыт раз и навсегда, после единственного случая в первые дни работы шоу, когда сам Джон, ворвавшись к Иксу с каким-то поручением, случайно зацепил ногой провод, коих было разбросано по полу, висело на стенах и торчало из ящиков шкафов и столов, бесчисленное множество. В результате этого происшествия произошел какой-то сбой в трансляции шоу, и уже Икс орал на Джона, чего на тот момент не мог себе даже позволить ни один из только начинавших свой путь в шоу-бизнесе работников. После этого доступ кому бы то ни было в этот отсек павильона был закрыт окончательно. Правда с Иксом жила кошка, обыкновенная полудикая кошка цвета пустыни, которая гуляла сама по себе и по павильону, на нее табу на посещение рабочей комнаты Икса не распространялось, она даже имела особое право спать, где ей вздумается, и только сам Икс, ну, еще кошка, могли свободно передвигаться по этой комнате, не рискуя что-нибудь свалить, перевернуть или выдернуть.
Во втором вагончике жил небольшого ростика крепкий, подвижный человечек с удивительно кривыми, колесом, ногами и длинными не по росту руками. Но этими руками человечек умел делать все техник, электрик, сантехник, ассенизатор, плотник, слесарь, наверное, проще было бы сказать, чего не умели эти руки, хотя, какое там! еще до того, как Джон нашел для Мири Педагога Каиц, Ахмад так звали человечка, время от времени выполнял обязанности шеф-повара и помогал костюмерам подгонять костюмы для ведущих шоу.
Кстати сказать, Ахмад был единственным человеком во всей компании, который опознал в Каиц особь женского пола и первое время даже пытался за ней поухаживать, что, впрочем, могло бы закончиться весьма плачевно для Ахмада, если бы не его природная веселость и неисправимый оптимизм. Закончилась история с ухаживаниями совместным распитием почти ящика пива и состязанием по армрестлингу, в котором, впрочем, победил все-таки Ахмад. После этого Каиц пересмотрела свое пренебрежительное отношение к этому коротышке, даже прониклась к нему чем-то вроде уважения и иногда, под настроение, даже допускала его, единственного из всех, в кухню для помощи в готовке. Для неквалифицированных кухонных работ Каиц привлекала троицу Джека, Фрица и Бабу, которые на кухню не допускались, а довольствовались только тем, что могли вдыхать манящие ароматы, работая в пристройке рядом.
Между вагончиком директора и столовой стоял не такой шикарный как у Джона, но уж точно получше, чем у остальных членов команды, вагончик финансиста.
Новый финансовый директор представлял собой моложавого, но уже довольно тучного, краснолицего, светловолосого, с широким, каким-то бабьим лицом и высоким женским же смехом, балагура, который, где бы он не появлялся, казалось, ставил себе целью всех рассмешить и развеселить. В отличие от своего предшественника, который никогда не попадался на глаза, но всегда появлялся там, где он был сейчас нужен больше всего, незаметно и вовремя, этот «мальчик», действительно появившийся на следующий день после оригинального увольнения предыдущего финансиста, и весьма напыщенно и не без самодовольства заявивший, что он от Йоси Гросса, этот ни на минуту не замолкающий весельчак, всегда оказывался там, где его никто не ждал и меньше всего хотел сейчас видеть.