Не усложняй, не успел договорить Зайцев.
Из нас двоих только я жил в нищете! И я не собираюсь туда возвращаться, Лёня. Делай, как я сказал! Если что, то скидывай всю ответственность на меня, закончил Власов.
Ладно, счастливо, Зайцев бросил трубку.
Как раз в тему звонок. Мне надоела эта опричнина! Я не могу уже. Извини за всё это, произнес Власов.
Ты такой мужественный, когда сердишься, глаза Анны горели.
Я просто не понимаю! Я специально нанял людей со стороны, чтобы вычислить стоимость этих сраных работ. Они рассчитали цену, а эти твари просят ровно в два раза больше. Понимаешь!? Они знали цену и взяли в два раза больше! Откат сто процентов! Власов был просто неудержим.
Нда, вот тебе и коррупция, Аня встала со стула, села Михаилу на колени и поцеловала его в шею. Я хочу тебя прямо здесь.
Я думаю, что окружающие нас не правильно поймут, голос Михаила снова стал мягким.
Переживут, Аня поцеловала Михаила в губы, он почувствовал вкус вина.
Я возьму нам ещё выпить. Что-то у меня нет подходящего настроения.
Власов был жутко зол. Он не пошел к бару, а направился в туалет. Зашел в кабинку, достал из кармана пакетик с тем, что называли кокаин. Власов пробовал кокаин, но делал это не, потому что ему этого хотелось, а потому что это было модно в тусовке. Он аккуратно соорудил дорожку с помощью кредитки и был уже готов занюхнуться, но тут в его кабинку кто-то ворвался, и большая сильная рука резкими движениями стряхнула наркотик в воду.
Тебе это не надо, парень, сказал человек.
Власов оглянулся. Сзади стоял крепкий мужчина за тридцать, черноволосый, коренастый с острыми чертами лица, кривым заостренным носом, карими глазами, легкими усами и бородкой. Он носил круглые чёрные очки. Взгляд Власова сразу привлекла его футболка, на которой было написано THE END IS NEAR.
Забей парень, давай лучше выпьем, сказал он.
Михаил был настолько взволнован резким появлением этого человека, что не мог ничего ему возразить. Пришлось согласиться с его предложением. Они проследовали к бару, Власов заказал себе пива, мужчина пил виски.
Ты уж извини, я просто пару месяцев назад этой дряни нюхнул, мне там парни сказали, что надо как нюхнул ещё по нёбу провести, чтобы правильно было. Я провел, и мне так челюсть разъело, что проебал пятьдесят косарей на дантиста. Меня Влад зовут.
Михаил.
Чем занимаешься? поинтересовался Владислав.
Бизнесмен, ответил Власов.
Наверное, хорошие бабки зашибаешь?
Местами.
Я вот специалист широкого профиля. Рисую, строчу и пою всякие песни. А вообще я художник, с некой гордостью сказал Владислав.
И про что картины рисуешь?
Про Россию.
Что-то в стиле Василия Шульженко и Васи Ложкина?
Не. Я черпаю вдохновение из некрореализма и атмосферы конца восьмидесятых.
Мне вот пару раз снилась Россия. Она выглядела, словно в труп нашей голубоглазой блондинки с длинной светлой косой влили нефть. У неё черные волосы и бледная кожа. Самое страшное в ней это её залитые чернотой глаза, из которых периодически сочится нефть, дрожащим голосом произнес Михаил.
Владислав не смог сдержать смех, он поперхнулся виски, напиток полился у него из носа, Власов похлопал его по спине. Владислав не переставал смеяться.
Какой сильный образ. Никогда не думал, что услышу подобное от бизнесмена, Владислав с трудом пытался выговаривать слова через смех.
Михаил заметил, что за его столик подсел крепкий высокий мужчина. Он говорил о чем-то с Аней. Она смеялась и была настолько увлечена беседой, что Михаилу было не до смеха.
Было приятно пообщается, мне пора. Может быть, ещё увидимся, сказал он.
Нервной походкой Михаил шел к столику. Он был зол, и каково было его удивление, когда он узнал в этом высоком крепком мужчине Николая Петрова.
О! Миша, я смотрю, ты перестал ползать и пресмыкаться, сказал Петров.
Николай изменился за время их последней встречи. Он похудел, подкачался и отрастил волосы. А вот одет он был как всегда богато. Его решительный взгляд бульдозера смотрел прямо в глаза Власову.
Я безумно рад тебя видеть, Коля. Может быть, ты соблаговолишь встать с моего места за столиком на двоих, с некой остротой сказал Михаил.
Да? Очень плохо оставлять такую девушку одну, Петров медленно встал. Я не мог устоять, Миша. Не достоин ты такой девушки. Не дорос ещё.