Настоящее золото, Михаил повертел кусок в руке.
Не просто какое-то там золото, начал Макаров. Это кусок России. Подтверждение дружбы России с тобой. Что лично для тебя вещь немаловажная. Как гласит старая истина: друзьям всё.
А врагам закон, пробурчал Юрий.
Королева хрущевки.
Тем временем официантки наполняли столы различными дорогими яствами. Место попиленного унитаза заняла группа хорошо сложенных миловидных девушек в пышных платьях в стиле раннего барокко. На головах у них красовались накрахмаленные парики. Девушки танцевали медленный и грациозный танец, который напомнил Михаилу о выступлении российской сборной по синхронному плаванью. Звучала приятная классическая музыка. Михаил ел стейк из говядины, макая его в соус и запивая красным вином. Девушки завершили свой танец и отправились развлекать гостей. Алексей выбрал себе рыбное меню. Происходящее особо не интересовало его, иногда он осматривался и делал какие-то пометки в блокноте. Юрий активно общался с двумя девушками, шутил и предлагал показать им свои боевые награды. Зайцев довольно двусмысленно приглашал одну барышню оценить задние сиденья его авто. Макаров же медленно жевал блин с непонятной начинкой и смотрел на Власова сверлящим взглядом гэбиста.
Что-то вы не сильно любите веселиться, начал Макаров.
Меня всё устраивает, а что? спросил Михаил.
В первый раз вижу такое пассивное отношение к хорошим девушкам. У них идеальные параметры, вы заметили? Так хорошо подобрать реквизит мог только человек из органов.
В своей жизни я разочаровывался во многих вещах. Любовь это единственное пространство, где мои идеалы не подверглись разрушению, задумчиво произнёс Власов.
Помню, как развалились мои идеалы, голос Макарова стал монотонным и четким. В девяносто первом году. Вот как вы думаете, почему развалился СССР?
Ущербная экономика, гнилая политическая система, заговор саудовских шейхов? ответил Власов.
Когда Юрий Андропов пришел к власти, начал Макаров. В надгосударственном комитете по контролю над соблюдением договоров СНВ, куда входили офицеры спецслужб СССР и США, назревал план перестройки. Там простой советский офицер и патриот понял, что за всё его героическое самурайское служение он получал потребительскую корзину американского негра, Макаров цинично улыбнулся.
Власов обратил внимание на Алексея. Он разговаривал о происходящем с кем-то по мобильному телефону. После чего ему позвонила жена, перед которой он долго извинялся за то, что в очередной раз задерживается.
Мы были поставлены перед выбором, продолжил Макаров. Либо сохранить империю, либо получить потребительскую корзину. Мы выбрали корзину. Мы выбрали потребление. Дух перестройки зародился гораздо раньше, чем Горбачев с Яковлевым её оформили. Я не злюсь на них как многие мои товарищи по службе. Если бы на месте Горбачева был Романов, Гришин или ещё кто-то, то он бы всё равно вынужден был начать перестройку.
Да. Не ожидал я такого услышать от гэбухи, удивлённо думал Власов.
Теперь мы оправились от эйфории легких денег. Руководство поняло, что помимо потребления нам нужно думать ещё и о государственном строительстве. Даже если государство придется строить на болоте, закончил Макаров.
Если бы Андропов не скопытился так рано, бурчал Юрий. Сейчас бы в другой стране жили. Не было этого демократического бардака. Порядок был бы.
В общем, это всё очень интересно. Что-то мне захотелось хлебнуть чего-нибудь более демократичного, чем водка, сказал Власов.
Разговоры об СССР напомнили Власову, о его кошмарном сне. Нужно было снять нарастающую волну липкого страха. Михаил заказал себе в баре Белый Русский. Власов обдумывал сказанное Макаровым, попивая коктейль.
Может быть, это даже и хорошо, что власть теперь опирается на чекистов? Всё равно кроме них никто не сможет удержать государство. Хотя, что я несу? За этим ведомством тянется кровавый шлейф из трупов. Так что ждать чего-то хорошего от них глупо, думал Власов.
По жизни Власов относился скептически ко всяким таким вещам вроде судьбы, астрологии и космической предопределённости. Хотя каждый из нас, наверное, сталкивался с подобным. Внимание Михаила привлекла девушка. Она показалась ему знакомой. Да, блин. Да. Это же была она. Аня. Она стояла у стены и ковырялась вилкой в накрахмаленном парике. Власов не мог поверить своим глазам. Тут Власов осознал, что испытывает к ней противоречивые чувства.