Ужасно хочется пить, встаю рывком.
Прости. Я не должен был
Всё в порядке. Я сейчас вернусь.
На кухню иду голая. Интересно, это нормально, что я больше не стесняюсь его?
В висках стучит от напряжения. Шкафчик над раковиной смотрит на меня пустотой. В соседнем только тарелки. Кажется, у Дины не осталось ни одной чистой чашки. Узкий сервант в углу кухни, старенький, как и вся мебель в квартире, заполнен бокалами разной формы. Уверена, хозяйское барахло. Не дай бог разбить.
В одной из тумбочек нахожу упаковку пластиковых стаканчиков. Достаю один. Вода покрывает его стенки пузырьками.
Глоток. Ещё бы таблетку от головы.
Как думаешь, где Дина хранит лекарства? кричу из ванной. В шкафчике за зеркалом только косметическая дребедень.
Точно не в комнате, из коридора. Здесь никакой мебели кроме кровати. Как она так живёт?
Она там рисует и репетирует. Для этого нужно место.
В серванте тоже ничего.
Мне неловко лазить по шкафам в квартире малознакомой девушки, но кажется, здесь что-то есть.
Выхожу к нему в коридор. Серёжа стоит над выдвинутым ящиком трюмо.
Пакетики с порошком от простуды, пара таблеток на случай помелья. В ворохе бумаги поскрипывают и поблёскивают упаковки лекарств в фольге. Кончиками пальцев перебираю и ищу нужное.
Чеки, чеки, зачем она хранит их? Уж вряд ли ведёт домашнюю бухгалтерию. Квитанции, смятый узенький билет из автобуса. И кое-что очень важное. Чек. ООО «Цветоптторг». Заказ был сделан вчера. Розы белые двадцать одна штука. Зелень декоративная семь штук. Анемоны красные
9. Костя
Шаг. Сначала уши закладывает. Вибрация в солнечном сплетении перерастает в звук. Тынц! Тынц! Тынц! Щух. Почти тишина. Волна шума нарастает степенно. Визжат девушки. Парень из толпы на танцполе: «Давай, давай, давай!» И снова, только уже быстрее бит: тыдыдыдыдыдынц!
Хочется сглотнуть. Как в самолёте во время снижения.
Здесь пахнет сладкими духами и приторным алкоголем, присохшим к пластику.
Ещё шаг. В метре от меня стена танцующих. Люди как одно целое. Будто чудовище из жуткой сказки, со множеством щупалец-локтей, вздыбленной шерстью-волосами, дышащее сбивчиво, в унисон музыке-зову.
Она у барной стойки, голос Елисея в самое ухо. Пасёт меня уже второй день.
Может, у тебя просто появилась поклонница?
Ну конечно! Это Ковалевский её подослал, я уверен, Елисей чешет нос. Что будем делать? Поговорить с ней?
Не надо. Я её уже видел. Она из-за той статьи, про меня и Машу.
Ага, студентка журфака, значит. Только я здесь при чём?
Подожди меня за столиком.
Узкая дорожка вдоль танцпола. Подсветка голубая, почти белая. Передо мной уверенно вышагивает на шпильках официантка. В сгиб локтя упирает поднос, уставленный пустыми бокалами для мартини. В её форме есть что-то от костюмов БДСМщиков: много кожи, и голой, и искусственной.
Зал дробят лучи синтетически-красного. Похоже на лазеры в секретной комнате из американского блокбастера. Задеть и сигнализация сработает. А если фантастика срежет часть тела. Вокруг одной из красных линий, не совпадая с ритмом музыки, вытанцовывает девушка: медленно, осторожно, будто боится задеть луч. Я прослеживаю за его траекторией вверх. Источник проекции под самым потолком, шарообразный, с полукруглыми выступами, как подводная бомба.
У одной из стен подвешена клетка. Внутри девушка в чёрной водолазке с горлом, без рукавов, и в лосинах. Танцует хорошо, двигается соблазнительно. Чувственно. Но лицо такое обычное. Искусственное. Невыразительное. Не обратил бы внимания, если бы не отдавалась так страстно танцу.
Я нахожу пустоты на танцполе, и занимаю одну из них. Держусь в стороне от барной стойки. Наблюдаю издалека. Узкая поверхность стола украшена рядом бокалов. Такие же, как несла официантка на подносе. Только эти переполнены жидкостями. Переход цветов от нежно-розового к тёмно-бордовому, как запёкшаяся кровь.
Бармен обхватывает бутылку. Одно движение, скомканное, как иллюзионист, и над горлышком вспыхивает огонь. На фоне серой стены в крупный кирпич бутылка становится похожа на факел.
Она выпрямила кудри, зачесала волосы в высокий хвост. Выглядит настолько по-иному, что я бы мог и не узнать её. Дело не в чертах внешности. Манера держаться. Раньше ей хотелось казаться неприметной. Она прятала лицо за волосами. Изгибы тела за мешковатой одеждой. А сейчас, по сравнению с тем образом, она как обнажённая. Бесстрашно смотрит на придурка, который пытается её развести. Он делает к ней шаг. А за её спиной, вплотную к телу, барная стойка. Берёт злоба, что кто-то другой пытается загнать её в угол, а не я.