Давайте, не стесняйтесь. И заверните нам что-нибудь такое, чтобы все мы, и в особенности председатель, выпали в осадок. Подбодрили автора председатель и заодно, всегда находящийся за его спиной мистер Скетч, которому ничего не надо, а только дай повод и возможность позубоскалить. Ну а какое из двух предложений сказал председатель, а какое выразительно лицевыми мышцами продемонстрировал мистер Скетч, то здесь ни у кого большого труда определить это не составит. А у кого составит, то тому даётся небольшая подсказка в виде багрово красного носа мистера Скетча, всегда готового составить вам компанию, для того чтобы совместно выпасть в осадок.
Давай, предисловь дальше. Под шум сворачиваемой бумаги, не смог смолчать доктор Очерк, чей полный нетерпимости взгляд в спину председателя, ни у кого не оставлял сомнений в том, что стоит только председателю обернуться, как доктор Очерк уже одумался и на него не смотрит. Что и говорить, а доктор Очерк даже для председателя мысленно неуловим.
Но председатель сегодня скорей всего не хочет давать доктору Очерку такого шанса, показать себя со своей неуловимой стороны, и он не оборачивается назад, даже несмотря на то, что этого доктор хочет, а облокотившись на подлокотник, занимает свою позицию слушателя. Ну, а автор и чтец, сейчас вновь в одном лице, и он, конечно, никого не оправдано заставлять ждать не может, и приступает к зачитыванию приготовленного:
«Несомненно, столовые приборы в руках и в особенности их положение в пространстве, что-то да значит, и даже возможно играет свою огромную роль в постижении вас человеком, либо заслуживающим своего внимания, а он умеючи справляется с устрицами, сразу видно школу Оксфорда, либо же одни кривотолки, хозяева слишком либеральны, раз позволяют себе такие демонстрации интеллекта, но это только одна сторона и не всегда лицевая сторона медали. Или монеты?
Ладно, неважно, когда одно лишь важно, то к чему ведут все эти ваши отношения с ножом и вилкой. Где этот ваш вид, вы в полной растерянности, с дрожью в руках держите все эти опасные, больше для вашей репутации, нежели для предлагаемого для вашего рассмотрения блюда столовые приборы, может разбить сердце, либо юной претендентке на ваше сердце леди Гамильтон, либо же её вздорной, и закостеневшей в условностях и возрасте миссис Гамильтона, вдовы мистера Гамильтона, которому она до сих пор ничего простить не может. А он простил.
И если насчёт его (мистера Гамильтона) изменнического поведения по отношению к некоторым миссис, то с этим миссис Гамильтон, отправив часть из них на упокой своей жизни, а наиболее живучих, под присмотр отвратительной старости, которая редко щадит пользующихся во всю катушку своей молодостью людей, более менее смирилась, то вот насчёт того, что транжир и кутила, мистер Гамильтон, её разорил, то от этого никуда не деться. Ну а раз она поклялась мистеру Гамильтону вечно его помнить, то она не собирается его забывать, и на всех публичных углах, будет и будет разоряться (что при её положении банкрота не страшно) насчёт слишком несдержанного поведения этого теперь уже и не мистера.
Так что миссис Гамильтон и её пристальное внимание к вашему поведению за столом, можно понять, правда при этом, она совершенно не хочет понимать того, что она своим демонстрирующим предвзятость поведением, сбивает вас и путает все ваши мысли, заставляя раз за разом ошибаться и делать опрометчивые поступки.
Ну так, например, под столом, где вы явно потерявшись в темноте ногами, а там освещения никакого, взяли и случайно натолкнулись на миниатюрную туфельку мисс Гамильтон. Из-за чего она тут же чуть не поперхнулась супом. Что вызывает у вдовы Гамильтон ярость во взгляде, с которым она смотрит на этого, не будь у него столько денег, то почти что потерянного для общества субъекта, который своими прихлебательскими действиями с ложкой, невыносимо действует на приличных людей.
Но этот субъект, до чего же не пробивной тип, и он вместо того чтобы понуро опустить глаза в тарелку, берёт и дерзновенно смотрит на вдову Гамильтон, и при этом судя по его выражению лица, что-то там про себя и возможно про вдову Гамильтон мыслит такое, что и словами не передать.
Интересно, как бы она на меня посмотрела, если бы я действовал более иносказательно, но в тоже время, более прямолинейно. Не сводя своего взгляда с вдовы Гамильтон, начинает её подвергать умственному сомнению этот субъект (назовём его Претендент), который ранее нацелился на руку мисс Гамильтон, а сейчас прямо-таки целится на благочестие вдовы Гамильтон. И вместо ножки мисс Гамильтон, драматично потревожил бы ногу вдовы. Претендент вдруг не удержался и прыснул от этих всех своих представлений потерянностей лица вдовы Гамильтон, которой так давно не делали таких волнующих предложений под столом, что она даже забыла, как это делается и как следствие, забылась, проявив на лице солянку из искреннего недоумения и надежды на осуществление её игры воображения.