Так вы мне скажите, зачем нести Богу, то, что ему и так принадлежит?
Наступила пауза, которую Михалычу прерывать нисколько не хотелось, и, бросив прощальный взгляд на слегка перекосившиеся лица собеседниц, он покинул контрольный пост.
Антихрист, услышал он вслед негромкий голос Липы, сущий Антихрист!
Поднявшись к себе, Михалыч, расположился в кресле и включил телевизор. Но неприятный осадок после последней встречи мешал ему. Он попытался отогнать от себя неприятные мысли, и переключится на что-то другое.
Антихрист вот и прозвище себе схлопотал.
Михалыч вспомнил свое детское прозвище Голкипер. Получил он его в тот самый день, когда понял, что сам он не такой как все. Именно так однажды назвал его тренер детской футбольной команды Павел Геннадиевич или как его все звали Геныч. Тогда он был просто Витьком и вратарем команды. Геныч стоял в центре поля и держал над головой только что полученной их командой кубок, вернее фарфоровую фигуру футболиста и весь сиял. И тут Витек почувствовал беспокойство и увидел странный фиолетовый ореол над статуэткой. Он весь напрягся. И вдруг Геныч роняет статуэтку. Витек как будто ждал этого. В невообразимом прыжке он ловит хрупкий приз и, падая на траву, умудряется перевернуться так, что фарфоровый футболист остается целым и невредимым.
Голкипер! уважительно произносит Геныч. Прозвище закрепилось надолго. Но сразу после этого произошло еще более необычное и загадочное.
Команда прошла в раздевалку. Геныч, поздравив всех с победой, поставил приз на подоконник. И вдруг Витек вновь почувствовал беспокойство и опять увидел над статуэткой фиолетовый ореол. Только что это? На фоне ореола возникли два скрещенных белых крыла, и пока Витек обдумывал, что бы это значило, налетевший шквал распахнул окно и фарфоровый футболист как в замедленной съемке, сделав несколько переворотов, встретился с кафельным полом. Голова футболиста медленно закатилась под батарею отопления.
Эти два крыла он еще долго вспоминал и все пытался расшифровать этот знак. Уже много позже он понял, что это было предупреждение свыше, но что оно значило, оставалось для него загадкой.
Михалыч заставил себя вынырнуть из прошлого:
Вот Володька, сейчас отправится к своей девушке, и им не надо будет думать о всякой ерунде. Это и ни к чему, пусть наслаждаются жизнью. И Бог их за это не осудит, у него же так и построено, чтоб в молодые годы делалось больше дел, а раздумья можно оставить и на старость. Да и воспоминания тоже.
Однако в нем почему-то продолжала нарастать какая-то тревожность, чувство опасности, которое его никогда не обманывало.
Проблемы
Вовка вышел из дома за час до закрытия магазина. По пути он обдумывал свои проблемы. Конечно, они были более приземленными чем у Михалыча, например, как при весьма ограниченной наличности сделать вечер хорошим и приятным.
Поторопился, укорил сам себя отдал матери половинузарплаты, чтоб себе из одежды что-нибудь прикупила. А аванс через два дня. Может у Пашки пару штук перехватить? подумал Вовка и решил зайти к нему в агентство.
Офис был почти пустым. За дальним столом молодая женщина лет тридцати пяти работала за компьютером, а Пашка сидел, развалившись в кресле.
Во, явно обрадовавшись Володькиному появлению выступил он, жених нарисовался. Ну, как Катюш, сойдет он за первый сорт?
Женщина оторвала взгляд от экрана и поверх очков взглянула на Вовку.
Почему же за первый, он и на высший потянет.
Ну, это по вашему возрасту, а у нас, чтоб на высший потянуть, тут не такой прикид нужен, да еще и лимузин в придачу.
Чего катишь-то? без особой обиды спросил Вовка.
А то, что пока ты свои брюки два часа напаривал, к твоей Светке какой-то бой весь в понтах и не глаженых шортах два часа как мозги парит, можешь сам сходить посмотреть, вон и лимузин его там припаркован.
Вовка посмотрел в окно и увидел серебристую иномарку на обочине у самого входа в салон.
Я ж тебе говорил покупатель найдется. Надо было хватать и не на видное место, а в укромный уголок, да еще и паранджу накинуть.
Не говоря ни слова, Вовка выскочил из агентства, и быстро пошел к салону мебели.
Во как нашего брата, из-за ваших сестер ведет! резюмировал Пашка, глядя вслед спешащему приятелю.