В один из таких вечеров, они втроём валялись на широченной тахте под цветистым шатром-газибо на пляже и пили шипучие, модные в этом сезоне коктейли Рамо. Алекс был в самом хорошем расположении духа:
Шахи, птица моя, расскажи нам что-то особенное.
Сказку?
А можешь рассказать, чтобы это была сказка, но вместе с тем и быль, типа гибрид.
Она может гибрид, Дуня спустила ноги с тахты и шлёпала ими по мирной перламутровой водичке.
Страшную сказку? спросила Шахи своим «страшным» голосом.
Пожалуй, Алекс, как часто с ним бывало, сам не знал, что хотел. Ему нравилось ставить «своих девочек» в двусмысленные ситуации и смотреть как они из них выходят.
Шахи! Дуня плюхнулась с мокрыми ногами на тахту, А, расскажи нам про Майора Павлуцкого и злых чукчей.
Шахи допила свой коктейль и оценивающе посмотрела на Алекса:
Пожалуй, это слишком страшная сказка.
Дуня закинула свои мокрые, холодные ноги на спину Шахи:
Ну, пожалуйста, ну давай, я буду изображать злых и кровожадных чукчей, а потом мы будем «рубить с плеча», Дуня боднула Алекса своей ещё мокрой от купания, головой. От почувствовал жар её кожи, терпкий запах моря, видимо исходящий от песчинок, застрявших в её потяжелевших влажных локонах. На их языке «рубить с плеча» означало секс. Царь Шахриар рубил головы своим молодым жёнам, как только наступало утро в «1000 и одной ночи».
Действительно, Шахи, валяй про майора!
Шахи села на тахте, удобно скрестив под собой ноги, хитро прищурилась, что просто обожал Алекс, и начала свой рассказ:
Дошло до меня, мой царь и повелитель, что в далёкие времена, в холодной, заснеженной Сибири жили-были, были- жили, твои предки, Алекс Воротов, из древнего боярского рода Павлуцких.
Какая Сибирь? перебил её Алекс, ты же сама говорила, что мои предки из России.
Да не перебивай ты, Дуня толкнула Алекса в бок, все узнаешь!
В начале 18 века, четыреста лет назад, как таковой Сибири и не было, продолжила Шахи, была бесконечная тайга, горы, реки, а потом тундра, где жили дикие племена ительменов, чукчей, коряков, якутов. Россия, рывками, двигалась с запада на восток, заполняя всё собою, а значит вместе с ней шли и русские люди. И вот вышел указ из Сената, чтобы «Изменников иноземцев и которые народы сысканы и прилегли к Сибирской стороне, а не под чьею властию, тех под российское владение покорять и в ясачный платеж вводить». Нашлись и люди для этого дела, среди них казачий голова Афанасий Шестаков и предок твой капитан тобольского драгунского полка Дмитрий Иванович Павлуцкий. Был он крепок, здоров, в сани его запрягали четырёх оленей, когда как в обычные сани только двух. Воевал он саблей и кремнёвым ружьём. Вот он смотри:
Тахту под газибо окутал 3D экран, закружил снег, завыла злая вьюга, где-то в дали Алекс увидел тёмный силуэт.
Видишь? Дуня приблизила фигуру на экране поближе, с горжетом и шарфом штабс-офицера носил он кольчугу, шлем, а сверху мохнатый тулуп.
С воротом до самого темечка, добавила Шахи.
Алекс впервые видел кольчугу и не очень понял, зачем она.
Кольчуги защищали от стрел и копий туземцев, были они проваренные внахлёст, сыпала незнакомыми старыми словами Шахи.
Квадратные кольца перевитого сечения зубилом не пробьёшь. поддержала ее Дуня.
А Шахи продолжала, перейдя на зловещий полушёпот:
Чукчи, доселе не видевшие русских, прозвали Павлуцкого Якунин и рассказывали о нём жуткие сказки над пологом зависла яранга, внутри сидели дикого вида люди, полностью одетые в меха и говорили о своём враге: Пришёл Якунин, огнивный таньг, одетый железом, худо убивающий. Оттого худо убивающий, кого поймает, худо убивает: мужчин, повернув вниз головой, разрубает топором по промежности; женщин раскалывает пополам, как рыбу для сушения. Алекса прям передернуло от их корявой древней речи и он положил голову на теплое бедро Дуни, слушая повествование Шахи:
И вот вышли Шестаков и Павлуцкий из Тобольска, а с ними четыреста казаков и направились в Иркутск, но не было между ними согласия, спорили они. Не хотел казачий голова слушать драгуна, отряд распался Шестаков направился к Тауйскому острогу, где поджидали его злые чукчи и отравленная стрела.
На экране разгорелся бой, летели стрелы, сверкали сабли и вот красавец-казак падает с коня, из его шеи торчит стрела, а рядом с ним десяток злых мохнатых туземцев, готовых добить его копьями.