Азербайджанджа билирсян?2 удивился Таир.
Чох яхшы билирям3.
Во как! Стало быть, землячка. Но ты ведь не азербайджанка, нет?
Нет, но мой дед всегда говорил, что надо знать язык врага.
Очень умно. Что еще говорил твой дед?
Лада почувствовала, что задела своего нежданного визитера за живое, и с вызовом продолжила:
Еще он говорил, что чурка всегда остается чуркой, в какие одежды его не ряди!
Ладно, о национальных проблемах мы после поговорим. Если захочешь. А сейчас ну-ка скажи мне: откуда у тебя это?
Кавказец вытащил из внутреннего нагрудного кармана пиджака небольшой бумажный пакетик и ловко, словно иллюзионист, извлек оттуда перстень и пару сережек, и драгоценные камни вспыхнули в пробивающихся сквозь тюлевую занавеску лучах северного солнца, необычно яркого для ноябрьского дня.
Лада, если и была поражена, то не выразила этого ни словом, ни взглядом. Как можно равнодушнее ответила:
Эти серьги и кольцо принадлежали моей бабушке.
В таком случае, здравствуй, сестренка! Похоже, у нас с тобой была общая бабушка.
Ну, положим, этого не может быть, решительно начала Лада и осеклась. А почему бы и нет? Она ведь не знала своего отца. Вполне возможно, он был азербайджанцем. Хотя бы наполовину. Может, дед не просто так кричал на нее в минуты запала: «Чурка ты бестолковая!» А в чем, собственно, дело? И как это все попало к вам?
Из ювелирного магазина. Я выкупил эти предметы, потому что они являются семейной реликвией и принадлежали моей бабушке. А до того прабабушке и так далее. Вопрос, как это попало к тебе?
Я же говорю, от бабушки.
Где твоя бабушка?
Она давно умерла.
А твоя мать? Дед? Другие родственники?
Тоже умерли. У меня никого нет.
Сейчас заплачу! Фамилия у тебя от деда?
Нет. По мужу. Мой дед был Костюков.
Что-то знакомое, Таир прищурился, пытаясь вспомнить. Кем он был? Где работал?
В Москву наша семья переехала, когда дедушка уже вышел в отставку. А до того он работал старшим следователем по особо важным делам.
Вот оно что, незваный гость взвился и подскочил. Баку, тысяча девятьсот семьдесят шестой год! Костюков Владимир Владимирович!
Вы знали моего деда?
К сожалению, знал! А ты з-знаешь, Таир наклонился над Ладой и затряс перед ее лицом золотыми изделиями, что з-за эти вот цацки твой дед уб-бил моего б-б-рата?
Этого не может быть, холодно и спокойно ответила она, несколько, однако, озадаченная тем, что нормально говоривший человек вдруг сразу стал так сильно заикаться. А что до этих цацек, то мне они все равно уже не нужны.
Да, н-наверное, не н-нужны, раз ты сдала их в к-комиссионку. А где все остальное, что п-похитил твой д-дед вместе с этим к-комплектом? Где к-картины?
Какие картины? В нашем доме сроду не было никаких картин. Разве что репродукция «Незнакомки» Карамзина. Но и ту выбросили, когда делали ремонт в квартире.
С-стало быть, твой д-дед их сбыл? К-кому? Ты должна что-то знать! Я не отстану от тебя, пока не р-расск-кажешь!
Слушай, не нависай надо мной как фигура возмездия, а! досадливо попросила Лада, и в речи ее отчетливо зазвучал бакинский акцент, лучше отведи меня куда-нибудь пообедать. Думаю, ты не бедный. А то могу заплатить и я.
Ловкий фокус, но не с-сработает, карие глаза Таира налились с трудом сдерживаемой яростью. Ты не выйдешь отсюда, пока мне все не расскажешь. Все, что з-знаешь и чего не знаешь тоже!
Я ничего не буду говорить, пока не пообедаю, очень есть хочется! А если ты думаешь, что я попытаюсь убежать или поднять крик в общественном заведении, то глубоко заблуждаешься. Я тебя нисколько не боюсь! Мне вообще в этой жизни нечего бояться.
Во как! Смелая к-какая выискалась! Внучка коммунара, визитер уже овладел собой и заикаться почти перестал. Всем есть чего бояться в этой жизни а ей, видите ли, нечего!
Мне и правда нечего. Я скоро умру. У меня рак. Так что чуть раньше или чуть позже особого значения не имеет.
Во как? Таир снова окинул девушку внимательным взглядом, будто только что увидел ее впервые и сказал: Жаль. Если, конечно, ты не врешь.
Мне тоже очень жаль, скорбно произнесла Лада, словно говорила о ком-то другом, выражая соболезнования родственникам покойного.