Не разбирая, куда бежит, тот направлялся под машины. Я кинулся вслед, но на полпути меня обогнали два старшеклассника. Первоначально я просто был сбит с толку, пытаясь понять, что вообще происходит. Те мчались, сокращая расстояние до улепётывающего паренька. Я видел возле дороги его светлую ушастую голову и автомобиль, который мчался прямо на него. Я не успел. Старшеклассники догнали Митьку раньше меня.
Самым странным было то, что всё это происходило молча. В животе что-то кольнуло. Обычно, когда дети гонялись друг за другом в шутку или даже с угрозой, вдогонку неслись с обеих сторон все знакомые им обидные слова.
Здесь же, оба старшеклассника были слишком сосредоточены на преследовании маленького мальчика. Словно тем не было резона что-то кричать. Они УЖЕ угрожали беззащитному Митьке.
Схватив, они потащили его обратно к школе. И что меня тогда поразило сильнее всего, тот не вырывался, словно смирился с тем, что последует позже.
В тот момент, когда вся троица поравнялась со мной, Митька, подняв понурую голову, вперился в меня взглядом. Я подумал, тот увидел меня и сделал шаг на встречу. Его взгляд был такой отчаянно умоляющий, что я крикнул: «Эй, отпустите его!». Но тут же замер, испугавшись этого взгляда. Когда он, не отрывая своих глаз, еле слышно, одними губами прошептал: «Помоги мне!» я внезапно для себя встал как вкопанный, словно его шёпот остановил меня.
Меж тем, старшеклассники, поволокли его на пустырь за школой, невзирая на то, что я находился рядом и всё видел. Похоже, им было абсолютно всё равно на свидетеля своих деяний.
И снова я был обуян страхом, что исчезаю. Всё повторялось. Только Митька ещё оглядывался и что-то продолжал шептать. Но я не сделал и полшага, чтобы чем-то помешать тому, что случилось после.
Почему те старшеклассники обратили внимание на парня, который слыл, наверное, самым безобидным в школе? Бывало, конечно, того задирали сверстники и даже ребята постарше, но старшеклассники, на моей памяти, никогда его не трогали. Среди них считалось не особо крутым избивать малолетних. Могли, конечно, подтолкнуть какого-нибудь зазевавшегося пацанёнка в коридоре, но вряд ли это могло привести к драке.
Я оставался на месте, пока те не скрылись за школой. Я понимаю и осознаю сейчас, что мог тогда помешать. Но я остался, обуянный знакомым страхом. Сквозь глухие звуки собственного сердца, я вновь стал призрачным для всего мира и как обычно, трусливо побежал к остановке. Мне в тот момент, даже в голову не пришло, что всё может обернуться чем-то дурным. Но я мог хотя бы позвать на помощь. Но сбежал, поддавшись панике, что окончательно растворюсь или ни на что не смогу повлиять. В тот день я вступил на сторону зла. Не помог. Бросил парня в беде.
Тот пару месяцев пролежал в больнице. Оба старшеклассника были отправлены в колонию для несовершеннолетних. Те сами признавались, что почти не помнят, как всё происходило. Для них этот отрезок жизни стал таким же не понятным, как и для меня.
Один рассказал, что их нанял семиклассник, которому Митька задолжал выполнение домашних работ. Митька отказывался это делать и тот решил припугнуть его, с помощью парней постарше, которых нанял за коробку импортной жвачки. Старшеклассники не планировали никого избивать. Тем более до такого состояния.
Лишь второй рассказал позже, что вспомнил момент мужчину, тучного, огромного даже, стоявшего возле школы, который пристально смотрел на них, абсолютно молча, жутко улыбаясь, в тот миг, когда Митька уже лежал без сознания.
Его семья, после того случая переехала в другой район. Уже позже, взяв вину на себя, я попытался всё исправить. И даже как-то постепенно сдружился с ним. Но меня всю жизнь снедает это чувство вины, что я мог сделать правильный выбор. Но выбрал совершенно другой. И до последнего момента с ним жил.
Но время вспять вернуть невозможно.
Я ездил к Митьке в больницу. Пытался выпросить у него прощения. Но тот не хотел ничего слушать, был просто рад мне, как младшему брату. Тот даже не понимал, что происходит. Когда я рассказал, что струсил в последний момент, когда Митька обратился ко мне за помощью, он ответил, что меня не заметил, но рядом находился силуэт какого-то человека, лица которого вспомнить не мог. И это был взрослый. Взрослый высокий мужчина неопределённого возраста, в чёрном облегающем фигуру костюме, высокой странной шляпе, словно из 19 века и со странной изогнутой тростью в руке. Именно ему Митька кричал и взывал о помощи. Не мне. Чем вверг меня в ещё большее недоумение ведь он не кричал, а шептал. И никакого взрослого рядом, в тот вечер не было. Ни в шляпе, ни без шляпы. И я-то знаю точно, в тот момент там был только я, и я трусливо сбежал.