Я снова посмотрел вниз. Вода была жуткой, прыгать в неё совершенно не хотелось. Митька продолжил:
Сейчас, когда ты прыгнешь, от тебя не будет зависеть ни-че-го. Он произнёс это «ничего» по слогам, делая на этом слове ударение, Не будет никакого препятствия между тобой и водой. Разве, что ты зависнешь в воздухе. Но если так случится, он ещё раз пристально на меня посмотрел, тогда тебя точно нужно изучать и уже явно, не мне. Такого не бывает.
Я кивнул с сомнением. Мы словно поменялись ролями. Я сомневался, а тот был уверен. Я волновался, а он был невозмутим. Я осознавал, что Митька был прав. Я до сих пор не задумывался над этим. Оставался ли я в безопасности, спрыгнув с высокого дерева, или с пятиэтажного дома? Мог ли я вообще пораниться и погибнуть? Распространяется ли мой «дар» на ситуации, если я сам выберу опасность. Если подойду к краю и как сейчас, спрыгну вниз? Размышления уничтожили зарождающийся страх, появилось любопытство, хотя сама мысль об этом казалась какой-то невозможной.
А что будет, если я расшибусь насмерть?
Митька усмехнулся, отрицательно покачал головой.
Нет, точно не расшибёшься. Я рассчитал высоту и скорость вхождения тела в воду. В тебе где-то пятьдесят пять килограмм, так? При этом весе и высоте ты просто сильно шмякнешься. Ну, да ладно, это же не страшно. Кто не получал синяков?
Пришла моя очередь мотать головой, Синяков? Ты издеваешься? Да не было у меня никогда никаких синяков. Не могу даже вспомнить, что такое физическая боль.
Он тогда посмотрел на меня с сомнением.
Да, ты какой-то реально удивительный случай. Словно из книжек Беляева. Дожил до такого возраста без единого синяка? Серьёзно, Сел? Ты, где жил до этого, на Марсе?
Скажешь тоже. Я ещё раз обернулся на воду. Ну, хорошо, давай, согласился я. Что нужно сделать?
Да всё просто, иди к камню. Он указал на часть бетонного блока. Встань на него и прыгай.
Вода холодная, ты знаешь? Там точно хватит глубины?
Нет, не думаю, что холодная. Жара же, она утром уже прогрелась. Если что, я рядом и вполне сносно плаваю. Мы с отцом каждые выходные раньше на дачу ездили. А там река, знаешь какая! А мы туда-сюда её переплывали. Короче, не дрейфь! Прыгай. Остальное беру на себя.
Конечно, сказать, чтобы я совсем не боялся нельзя. Плавать я, конечно, умел, да и холода не особо страшился. А здесь ещё и сказывался адреналин. Но всё-таки было странно прыгать в тёмную воду, кто знает, если эта бетонная штуковина лежит прямо возле ограды то, что может лежат там на дне?
Мы были в стороне от основного городского пляжа, поэтому Митька постоянно озирался, опасаясь, что нас заметят. Он ещё не привык к моему умению скрываться и видимо не предполагал, что при всём желании, в момент прыжка никто бы на нас внимание не обратил. О чём я не преминул ему сообщить. Со словами: «Во, точно!» он подтолкнул меня в спину. Мы оставались лишь детьми, играющими в учёных.
Что-то тёмное мигнуло в глазах. Что это было я на тот момент не понял. Я обернулся к другу. Митька, не реагируя, поднимал свои тетради с земли, не обращая на меня никакого внимания. Сначала как-то неуверенно и что-то бормоча под нос, но постепенно его взгляд прояснился и движения стали естественнее. Он собрал тетради в сумку, и побрёл обратно к автобусной остановке.
Мить? Позвал я его, уже понимая, что тот впервые попал под за мою «стеклянную стену». Конечно, он не обернулся. Ещё раз окрикнув, я сделал шаг назад. Всё это время я находился на бетонном валуне и уже даже снял майку, собираясь спрыгнуть. Что-то снова мелькнуло перед глазами. Как телевизионная помеха. Вспыхнуло и погасло. Доля секунды.
Я лихорадочно размышлял, что случилось? Что подтолкнуло его к моему влиянию? И тут меня осенило. Когда тот предложил спрыгнуть в воду, я, сделав шаг по направлению к возможной опасности, «включил» свою защитную систему. Видимо перед угрозой жизни создавалось какое-то возмущение и стеклянная стена, закрывала меня ото всех. Получается мой «дар» защищал лишь меня, а остальные просто попадали под влияние этой защиты.
Разумеется, я не мог летать и зависать над водой, скорее всего, думал я, я мог разбиться насмерть при желании. Таким образом у меня появлялся некий выбор? Я мог внять этому предупреждению, а мог пойти напролом.
Я вертел головой, то провожая взглядом Митьку, то взирая на воду и меня разрывало в обе стороны. Я готов был тотчас догнать друга и готов был спрыгнуть, чтобы окончательно утвердиться в своих выводах.