Целью данной статьи является восполнение в определенной мере этого пробела путем теоретического анализа истории политических революций в России, прежде всего их сущности (социального характера); определения их хронологических рамок; анализа соотношения политической революции с революционным политическим кризисом и революционной ситуацией, а также гражданской войной; соотношения политической революции в узком смысле и политической революции в широком смысле в период с середины XVIII до начала XXI вв.
Было бы неправильным, ставя цель историко-теоретического исследования, скрывать от квалифицированного читателя теоретико-методологические основы, на которые опирается и из которых исходит автор[14]. Рассматривать политическую революцию в рамках современного политологического подхода как абстрактный аспект «политического процесса» или разновидность «политического конфликта» (кризиса) было бы искажением исторического процесса, потому что политическая революция кладет конец старому политическом процессу и открывает качественно новый, потому что она представляет собой такой политический конфликт (кризис), который аккумулирует и разрешает в себе все старые и мелкие политические конфликты и создает качественно новый политический процесс, в котором возникают качественно другие политические конфликты. Замена содержательного теоретического анализа политических процессов их формальной классификацией приводит исследование к абстрагированию от содержания политической революции, от качественных изменений ее социальной сущности и ее социальной функции, то есть от тех главных вопросов, которые должна отражать теория исторического процесса[15].
Рассматривать политическую революцию как исторический процесс, как социальное явление, абстрагировавшись от общества в целом, от стадии его исторического развития, означает лишить ее как социальной роли (функции), так и исторического содержания. Следовательно, рассмотрение политического процесса в целом, то есть развития политической системы, вне определенной теории развития (истории) общества, было бы неправильным, возвращало бы историческое исследование к уровню науки XVIII в. На наш взгляд, преобладание на современном этапе постмодернистского направления в обществоведении делает защиту и развитие рационализма еще более значимым, чем в периоды устойчивого развития науки. Однако и в этих условиях рациональная академическая традиция продолжает существовать и находит воплощение в системно-аналитическом подходе к объяснению функционирования и развития общества, то есть исторического процесса в целом [4]. Опираясь на него как на методологическую основу, и в рамках его системы философских категорий и основных историко социологических понятий можно следующим образом начать рассмотрение сущности и объективной логики политических революций в истории России.
Говорить о политических революциях имеет смысл лишь в рамках перехода общества от феодального типа к буржуазному или от средневекового к современному, когда происходит складывание собственно политической системы. Переход же от потестарной первобытно-родовой системы управления обществом[16] к государству не принято называть "политической" или "государственной революцией", хотя качественное, существенное изменение системы социального управления обществом является общепризнанным [35]. Причина этого кроется в том, что "революцией" с конца XVIII в., с Великой французской революции, принято называть лишь вооруженные восстания населения, прежде всего в столице, против существующего государства, сопровождаемые беспорядками, разрушениями, человеческими жертвами и приводящие, как минимум, к значительным изменениям социального содержания государственной власти и расширению политических свобод. Такое представление с добавлением классового подхода лежало до конца 1980-х гг. в основе понимания политической революции как советской исторической наукой[17], так и отечественной социальной философией [41]. При этом, как уже отмечалось, всякая революция признавалась как социальной, так и политической, поскольку всякая политическая революция влияет на общество[18].