И на меня нахлынула пустота: убогое чувство бессилия.
Состояние невыразимой усталости.
В следующем салоне на меня даже не обратили внимание. Еще один-два захода. Таким вялым я был в свои первые дни: тогда словно просил подаяния и прощения за мой внешний вид, за мои слова, за мои извинения, за многое, как будто своим присутствием просил прощение, мол, я не специально такой, обыкновенный и вообще. Человек с высшим образованием18. Вот унижение.
Как же мне было лень снова себя вести, толкать, заставлять двигаться.
Второго дыхания я не предусматривал.
Я толкнул больше, чем обычно и расслабился. И это тоже считается сложным моментом, потому что времени оставалось вагон и маленькая тележка, что называется, и ни туда и ни сюда.
Времени до приезда в офис оставалось, решил пройтись к остановке.
Почему мы привыкли работать на дядю, а на себя нет? Почему, смотря на людей, можешь уважать только тех, кто сделал что-то для себя?
О, сколько раз я еще переворошу мусора, сколько убью часов, чтобы узнать, какой дом у Жан Клод Вальжана19 или какой гонорар у Константина Ривза20