Ф. А сколько у вас детей?
П. К. Двое сыновей.
Ф. И что? Они тоже, как отец, закаляются?
П. К. Да нет, они в мать. Та холода боится.
Ульяша
Порфирий замолчал. Видно было, что это очень болезненный для него вопрос. Он вспомнил постоянный разговор со своей женой:
Пашечка, да чего же ты нас позоришь. Живи, как все.
Ульяша, если я это дело брошу, то сам умру и все люди погибнут.
Я не буду, как куропатка, в сугробе спать.
Ульяша, чтобы спать в сугробе это надо у Природы заслужить.
Да кто ты такой? Почему не хочешь жить, как люди живут?
Я тот, кто во мне. Сам бы я тысячу раз умер.
Может ты Бог?
Это ты сказала.
Мало тебя в психушках держали. Возомнил себя Богом, а дети в обносках ходят.
Дак запретили мне за калитку выходить. Людей ко мне не пускают.
И правильно сделали. Может образумишься.
После этого Порфирий выходил в сад и разговаривал с Природой.
Природа, матушка, ты меня родила, ты меня поставила на это место. Я от этой тяжести не отказываюсь. Но что же мне делать, если меня не понимают?
И Природа отвечала: Твоё терпение мать учения. Стерпишь победишь, не стерпишь погибнешь.
Значит терпеть много придётся?
Тебе по силам. Ты сделаешь всё, что сможешь, а потом настанет очередь за людьми. Кто поверит в тебя и путь тобой указанный, тот будет жить.
Шёл 1918 год, Порфирий возвращался домой. В прошлом году его, по собственному желанию, забрали в армию, и он поехал на фронт, но революция поменяла все планы и Порфирий, так и не доехав до фронта был подхвачен революционным ветром. Он почти год искал своё место в революции, то примыкал к большевикам, то к анархистам, то к каким-то бандитам, но никак не мог найти того, что было бы ему по душе. В конце концов решил вернуться домой, а уж там решить что делать и чем заниматься. Ему уже исполнилось двадцать лет, и он чувствовал себя очень взрослым, прошедшим огонь и воду, человеком. По дороге домой он оказался в Сулине, или как его теперь называли Красном Сулине. До дома оставалось совсем немного, но доехать туда было сложно при всей той неразберихе, что случилась в Российском государстве.
На вокзале толпилось много народа. Все куда-то ехали: кто домой, кто, наоборот, из дома. Кто по делам, а кто в поисках какого-либо заработка. Мужики, бабы с детьми, юноши и девушки, старики и старухи все томились на вокзале.
Вот в этой толчее и встретил Порфирий свою Ульяшу. Как только он её увидел, то внутри у него как будто что-то щёлкнуло: вот человек, которому я могу помочь. Привлекла она Порфирия своим жалким видом и покорностью. Это была девушка, почти девочка, лет семнадцати-восемнадцати. Одета она была в чёрное платье, которое было ей велико и волочилось по полу, и в чёрном платке.
Видно сирота, подумал Порфирий и сердце его сжалось от сострадания.
Она ходила от одной группы людей к другой, низко кланялась и просила подать ей хлеба. Некоторые подавали монеты, но большинство гнали её и она, ссутулившись, сжавшись, как от ударов, шла дальше. Так она дошла до Порфирия, который расположился на полу около стены. Она поклонилась и попросила хлеба. Порфирий развязал свою котомку и достал четвертинку буханки хлеба. Взвесил её на руке и протянул девушке. Она вспыхнула, но протянув руку, отклонила хлеб.
Это много тихо сказала она.
Бери, бери, настаивал Порфирий и она взяла хлеб, спрятала его за пазухой и снова поклонилась Порфирию.
Спасибо, буду за вас бога молить, сказала и пошла быстро из зала.
Порфирий поднялся и решил проследить куда пойдёт девушка. Она вышла из вокзала, перешла улицу и скрылась за углом дома. Порфирий пошёл за ней. Он завернул за угол и снова увидел её. Она торопливо жевала хлеб, который ей дал Порфирий. Увидев его, она повернулась и побежала по улице.
Постой, крикнул Порфирий, постой, тебе говорят!
Но девушка не останавливалась, и Порфирию пришлось тоже перейти на бег. Вдруг девушка остановилась, повернулась к нему лицом и вытянув руку с хлебом, крикнула:
Берите! в глазах её был ужас.
Не бойся ты меня, мирно сказал Порфирий, и хлеб мне твой не нужен. Я поговорить с тобой хочу. Ты где живёшь? Мне переночевать негде пустишь?
Нету у меня дома и никого нет.
Я так и подумал сирота значит?
Девушка кивнула.